Мне мерзко и больно от всего происходящего. После смерти Алексея я чувствовала огромную потерю и боль, это было ударом и шоком. Мысли о нем до сих пор вызывают слезы и горечь. И то, что делают сейчас власти с телом Алексея, как они издеваются над матерью, у меня даже нет таких слов, чтобы описать весь ужас, который я испытываю. Мне страшно растить ребенка в такой стране, но пока что я не вижу возможности уехать. Я чувствую бессилие, но одновременно я не хочу сдаваться и принимать этот пиздец. По капельке, как могу и что могу, но я буду что-то делать.

Я разбита. Не могу себе представить положительный исход всего этого. Кажется, что будет только хуже и уже никто не сможет что-то изменить. Кажется, что изменения возможны только когда этого «человека» не будет! Внутри чувство злости от безысходности. До сих пор не верю, что это происходит.

Однозначно лучше, чем 16 февраля и ровно два года назад. Но за это ощущение я несу бременем чувство вины, ведь, я по сути, все зная и понимая, ничего не изменила, не сделала. Есть те, кому хуже в разы, а я пытаюсь всё также отвлекать себя и не скатываться в слёзы и горькую обиду. Сейчас мне лучше — я обозлена, но мне пусто внутри. Что-то у меня вырвали и забрали силой. Ещё хуже с того, что я «слишком маленькая», чтобы думать и говорить о таком; в глазах близких по крови я «не туда лезу». Но я говорю об этом с друзьями, с одноклассниками, с которыми через 3 месяца у нас разойдутся пути навсегда. Обсуждаем выборы — я пойду голосовать. Делаем то, что можем, обсуждаем так, как можем.

За несколько месяцев до того, как стало известно о смерти Навального, мне приснилось что я это он. Я была в узкой и темной камере, лежала на чем-то твердом и холодном. Из-под двери пробивалась полоса света. И я почувствовала, вернее мне казалось, что Алексей это ощущает, близость смерти. Но от этого мне сделалось не страшно, нет, а спокойно. Я ощутила удивительную свободу, которая зиждилась на моей бесконечной любви к людям и надежде на Бога. Я проснулась и заплакала. А потом настал день, когда мы узнали что Навального с нами больше нет. И я обратилась снова к моему сну, от которого во мне осталось удивительное ощущение покоя и надежды. И я задумалась о том бесконечном богатстве, которое хранил в себе Алексей, о силе его духа и непоколебимой надежде. Этот сон удивительным образом связал нас, я обрела в нем силу переживать тяготы сегодняшнего дня, потому что теперь я знаю что перед несломленным духом бессильны все силы зла, мелочного, жестокого, трусливого. Поэтому я хочу сказать вам, дорогие друзья и подруги, инвестируйте в себя, в свою силу духа, в вашу внутреннюю жизнь, которой никто у вас не отнимет. Живите, оставайтесь людьми, не бойтесь, не ставьте на себе крест. Да, сегодня мы лишены возможности открыто выражать наши чувства, но мы все еще можем их проживать. Как историк, могу сказать вам, что нынешние времена не новы в своей жестокости и бесчеловечности. Режимы появляются и погибают, войны заканчиваются, тираны теряют власть, и только сила человеческого духа бессмертна…

Привет. Я чувствую себя тревожно. Сижу на вокзале и боюсь, что кто-то прочитает через плечо то, что я пишу или увидит, что смотрю Дождь про убийство Навального. Вчера я крупно поссорилась с мамой и ее подругой, когда они стали говорить, что раз тело Алексея не выдают, значит он на самом деле не умер и его обменяли. Логика??? Прочитали в каких-то помоечных телеграм-каналах. Ещё говорили, что запад развязал эту войну, а благодаря путену мы хорошо живем. В общем все по методичке.

Все это очень грустно, потому что сейчас меня окружают в основном такие люди, мои друзья в другом городе, и кажется, что там где я живу все думают именно так. Что Украина сама себя обстреливает и т. д. А все здравомыслящие люди, которые выходят на митинги и возлагают цветы, мне кажется, так далеко от меня. В Москве, Риме, Лондоне, Нью-Йорке. Мне очень грустно, что у меня нет возможности уехать, нет возможности открыто говорить о том, что я думаю об этом режиме без того, чтоб не сесть на 15 лет. Ещё мне очень грустно, больше всего грустно за нашу творческую часть общества, которая прибита кирзовым сапогом диктатуры, войны, цензуры, несвободы. Я вижу, что художники в широком смысле слова, либо уехали, либо говорят тише, их творения становятся, как кривые деревца в зоне радиоактивного заражения. Мне так больно за это. За нашу творческую жизнь, которая буйно расцветала и не боялась рисовать широкими мазками.

Я очень надеюсь, что у меня получится уехать отсюда. Страшно думать, какое влияние оказывает постоянный страх и самоцензура на мою психику. Наверное, это навсегда останется со мной даже если я перееду. Я живу на границе с Украиной и вчера и позавчера пво сбивало ракеты над городом с ужасным грохотом. Это страшно. Но я стараюсь смотреть на это, как на напоминание о том, что жизнь быстротечна, и нужно делать то, что считаешь самым важным. Потому что да, жизнь может оборваться в любой момент. Это даёт мне силы.

На самом деле это все закончится. Только я ещё думаю, что это закончится и может начаться что-то другое, похуже)) например ядерная война. Тогда, конечно, вообще будет неприкольно. Не зря наш президент похож на антихриста со средневековых фресок. Ох, скорее всего вы не будете публиковать мое письмо, потому что оно не только о чувствах)) Но я рада, что вы спросили, как я. И я рада, что написала все это.

Странное совпадение: 9 дней после гибели Алексея и годовщина войны. Алексей не был для меня олицетворением надежды, но его смелость вызывала удивление, восхищение и сочувствие. А эта история с хождением его матери по мукам, с попытками по-человечески проститься с сыном, уверена, отзывается у многих матерей и жен погибших мобилизованных. Их детей тоже сожрал молох войны и репрессий. И этот молох тоже не очень-то щадил их материнские чувства. Возможно, эта их боль стала для меня, для нас -- чуть понятнее и ближе.

Раздавлено, разбито, размазано. Будто придавило плитой, тяжело дышать и нет возможности пошевелиться. И сил тоже нет, режим выживания с переодическим вопросами «а надо ли?», «для чего?». Ради чего учиться, работать, зоботиться о себе? Чувствую, что живу в подполье из книг про антиутопию, где люди живы, только благодаря какой-то неубиваемой надежде о том, что добро и справедливость победят. Но липкая реальность затапливает этот слабый огонек.

Очень грустно и тревожно.

Плохо. Разочарование в людях. Чувство, что убийство людей является основой нашей идентичности. Ощущение, что очень глубоко в людей внедрили информацию, что кругом враги и надо любой ценой защитить себя. Это стало национальной идеей, тенденцией. Страх, что это перейдёт и в молодое поколение, и не будет этому конца. Для созидания здорового, честного, полезного нужны нечеловеческие усилия, а убийство, зло, разрушение само по себе объединяет людей, людей это воодушевляет, восхищает объединяет легко…

16.02.2024 стало самой настоящей болью, ударом для меня. Все эти дни проходят для меня как в тумане, временами грусть перерастает в гнев, самый настоящий гнев, мне даже хотелось уйти вслед на Алексеем, но он бы точно не хотел этого. Боль в моем сердце никогда не утихнет, эта «власть» должна ответить за всё, перед людьми и перед Богом. Алексей не хотел бы чтобы мы все сдавались, мы будем продолжать бороться за свободную и счастливую Россию, ради нашего будущего которого хотел Алексей для всех нас. Алексей навечно будет в наших сердцах, в нашей голове, всегда. Помните, самый тёмный час, перед рассветом. Я буду продолжать бороться.

Честно говоря просто ужасно. Смерть Алексея выбила почву из-под ног, и само осознание того, что война длится уже целых два года и стала частью нашей реальности. Больше всего давит отсутвие возможности свободно высказываться, говорить об этом, называя войну — войной, а мир — миром. Так долго молчать, годами, это тяжело. Что держит — это единомышленники, понимание что не один находишься в этой ситуации. Очереди Надеждина были большой терапией для меня, для каждого. Цветы в память о Алексее, пустые цветочные магазины… Это объединяет. Нельзя сдаваться и сходить с ума. Нужно держаться друг за друга. Спасибо, что вы есть.

Плохо. Два года войны — как в коматозе, каждый день отказываясь верить в то, что вижу в новостях. С убийством Алексея Навального стало ещё хуже. Хотя раньше казалось: куда уж хуже? Ярость, боль, собственное тотальное бессилие убивают. Сжигают изнутри. Уехать — нет возможности. Бороться — уничтожат. Что делать, чтобы не сойти с ума?

Совмещаю работу и учёбу. Очень устаю, а проблемы есть и тут и там, помимо давления семьи. Коплю на миграцию и психотерапию, но поделится об этом практически ни с кем не могу.

Свобода

Я умираю, умираю изнутри,

Физически здоров: ни кашля, ни простуды:

Казалось бы, живи да и живи,

Ведь всё есть, чтоб мои утешить нуды

Конечно, всяко это можно трактовать,

И люди все живут похоже:

Не думая о сложностях, опять

Шагают спать в своей уютной ложе

И боли нет, и страха нет —

Все это выдумка врага,

Который ждет когда ослабнем,

Когда забудем и тогда…

Он нанесет свой жаждущий удар,

Пронзит зубами нашу плоть, точь кобра,

Заставит нас по по правилам играть,

И будет нагло, злостно, унижать…

Тогда мы потеряем всё что не имели.

Пропала нация, унижен гордый нрав,

И детям нашим вместо колыбели

«God bless America» прошепчет тетя Мав

И старики и женщины теперь рабы

Рабы, которым не дано проснуться

Где та указка что велела им идти

Указка, что велела им разуться?

Разуться и по гравию шагать

И через боль, и через кровь…

Как бы не было трудно, привыкнешь мол

Сказала сыну мать, показывая вдалеке на гладь

Что простилалась там, за горизонтом

Трава виднелась, кажется, кровать

И дом, и сад, и бабушка;

И мать, топтала в мясо ноги чтоб мечтать

Шагал и сын, переживая боль

Но только видел он всё больше:

Кровь, разодранную кожу

Что оставляли следом за собой

Старела мать, и ноги уж стирались

Чем дальше заходили

Тем дальше отдалились

Тот дом и сад, и бабушка с газетой

Тогда сын понял, что наша та мечта

Не стоит крови пролитой на землю…

Остановился. И мать, легко и не спеша,

Согнулась и упала не дыша…

Пропала нация, унижен гордый глас

Когда-то деда осквернили, теперь нас…

Заставили, указку отобрав,

Шагать туда, где нету нас.

И только я, как в зеркалах, по сторонам…

Я умираю, умираю изнутри,

Хотел бы я утешить эту боль,

Но мысли порождают очаги

Что воспаляются как гной

Да трудно, больно, ведь никто не спорит,

Но только понял я, что есть конец пути

Который мне не предвещает горя

Ведь счастье этот путь, конец — свобода.

© 변화의 바람

Очень страшно… 24 февраля 2024 года кто-то позвонил в домофон, потом позвонили в домофон соседей. Я не взял (а) трубку домофона, но потом выглянул (а) в глазок, увидел (а), что мусора пришли… Подумал (а), что пришли за мной. Оказалось, пришли к соседям по лестничной клетке. Хотя я, вроде, ничего такого и сделал (а), только поставил (а), подпись за Надеждина, купил (а) электронно журнал Собеседника, с Алексеем на первой странице, и через сервис ОВД- Инфо «Дятел» отправил (а) заявление в СК. Вроде бы, ничего особо противозаконного не сделал (а), а уже очень страшно… Страшно, что за мной придут даже за такие безобидные действия…

Хотел (а) выйти сегодня в своем городе и возложить цветы, но думаю, что на этот риск сегодня я уже не могу пойти и мне безумно стыдно за это…

Сегодня 9 дней со дня, когда Алексей был убит. Прошло 2 года с момента полномасштабного вторжения в Украину. И я могу только в интернете просить прощения у украинцев за войну, которую устроил кровавый диктатор. Могу горевать по Алексею и говорить всем кого знаю, что Алексей был убит лично Путиным В. В. К сожалению, больше я ничего не могу сделать в этой стране, потому что мне страшно…

Хотя сейчас говорить, что Путин убил кого-то тоже не очень безопасно, но я не могу молчать об этом. Страшно, что могут написать донос, но будь, что будет…

Я восхищаюсь людьми, которые выходят с одиночными пикетами, или возлагают цветы в память об Алексее. Я считаю, что вы сильнее и смелее меня и за это я хочу сказать вам большое спасибо!

Ещё я испытываю злость, но что я могу сделать безопасно в этой стране, чтоб хоть чуть-чуть унять это чувство??? Из-за злости я только и могу проклинать Путина и всю его шайку. Надеюсь, что он скоро сдохнет, а мы все будем жить в свободной стране, за которую боролся и умер Алексей!

Алексей, прости меня, что я не такой смелый человек, каким был ты…

Маша, 26

После смерти Алексея впала в апатию, долго думала, а стоит ли вообще продолжать учиться там где учусь, работать там где работаю… У меня 4 детей, мне очень страшно высказываться против войны и против режима в принципе, однако чувствовала сильную необходимость перебороть страх и пошла возложить цветы к Соловецкому камню. У меня тряслись ноги и руки, но я это сделала. Потом долго стояла и плакала. 4 дня я плакала без перерыва и 2 ночи не могла уснуть. Я очень люблю свою родину, но мне очень тяжко тут жить из-за деяний государства. Я не вижу светлого будущего в этой стране для своих детей и для себя тоже. Наверное впервые за свою жизнь так остро ощущаю необходимость посетить психолога, потому что мысли угнетают меня…

Отвратительно, смесь страха, гнева и бессилия, есть понимание, что никто кроме ВСУ в по серьезному не борется с путинским режимом, опозиционно настроенных россиян мировая общественность в упор не видит. Я честно признаться не был каким-то преданным сторонником Алексея Навального, считал его еще одной жертвой режима, думал что вот так в одиночку идти против системы глупо, что систему может победить только другая система…, а теперь осознал, что он пытался такую систему создать, пусть даже мы и не сходимся во взглядах на то, какой должна быть эта наша система. Единственное, мы хотели одного и того-же «Прекрасную Россию Будущего». Теперь он мой герой! Он теперь герой для нас всех и хотя надеюсь что обойдется без этого, но если придется — буду стараться не подвести его Память!

Ужасно. 2 года назад я шла на площадь, ещё не веря тому, что услышала в новостях, шла вечером с работы, вглядываясь в лица и пытаясь найти в них то, что испытывала я — неверие в реальность происходящего и в то же время — уверенность, что это как-то можно изменить. Была уверена, что сейчас на площади соберётся весь город и выразит свое отношение к этому безумию… Собралось от силы человек 20−30, потом всех загнали в угол, посажали и привезли в участок. Менты были растеряны (некоторые), а некоторые рьяно исполняли роль «законников»…

Прошло два года. Исчезли иллюзии. Испытываю ненависть и ярость к фсбэшникам как верным продолжателями НКВД шников 37-го. Апатия, разочарование, состояние постоянной депрессии, хочется уже просто где-то достать оружие и идти громить этих гадов. Но понимаешь, что нет оружия, окружение в большинстве своем просто с промытыми мозгами и просто живёшь как в тумане, молча, где-то глубоко внутри с надеждой, что это должно закончиться. Навальный — мученник. Путин — хуйло. Пригожин безумная тварь. В этом году стукнет 60.

Два года назад я не могла поверить в правдивость новостей. Не может такого быть, чтобы русские (!) бомбили Киев и Чернигов, как, как такое возможно?! Как могло стать возможным, что мои родственники, очень добрые, вот реально добрые люди, встали на сторону России, а меня за проукраинскую позицию называют фашисткой?

Теперь я уже ничему не удивляюсь. Осталась лишь холодная ненависть к развязавшим войну и поддерживающим ее и к российским оккупантам. Ушла эмпатия к русским солдатам (гибнущим, раненым) из страшных видео, а я всегда была очень эмпатичным человеком.

Пришла большая усталость от бесконечности ужаса, от отсутствия хороших новостей с фронта, от беззубого условного Запада.

Мне страшно, что война может закончиться не освобождением всех украинских территорий, а каким-либо «замораживанием конфликта». Мне невыносимо жаль гибнущих мирных украинцев и солдат, потому что гибнут лучшие, цвет нации. Мне очень жаль украинских беженцев в моей стране (я продолжаю волонтерить), потому что становится все более выпуклой их трагедия. Даже четырехлетний тогда Сереженька из Харьковской области никогда не забудет эти страшные русские вертолеты над его домой, что говорить про подростков.

Я не хочу забывать. Если я забуду Бучу, Ирпень, Мариуполь, Каховскую ГЭС, сознательные бомбежки жилых домов, пытки на оккупированных территориях, осиротевших детей, стариков, животных (за них сердце просто разрывается), список бесконечен, буду ощущать это как предательство.

Часто думаю, как хорошо, что родители и свекры не дожили. И это тоже ужасно, я как бы радуюсь их смерти.

Не забывайте. И если можете, чувствуете в себе силы — не прощайте этих нелюдей. Они убили и ранили сотни тысяч людей и животных, сломали миллионы судеб.

И еще мне очень хочется дожить до победы Украины и судов над преступниками.

Кажется, у этой черноты нет границ и сроков. Глаза даже привыкли что-то различать в этой темноте, и иногда замечают оттенок черноты: красный, синий, еще какой-то. А это значит, что она меняется. Но есть стойкое ощущение, что как бы она не менялась, теперь всегда будет только эта чернота.

Потом напоминаю себе про времена, когда черноты не было. Это сложно сейчас вспомнить, но они были. И тогда казалось невозможным, что закончится свет. А теперь вот кажется, что не закончится темнота.

И становится понятно про что говорили мудрецы «и это пройдет».

Всё пройходит и всё меняется. Вне зависимости от наших ожиданий и усилий.

Подождать еще «5 минут», значит не поставить финальную точку, а продолжить наблюдать за изменениями. И в себе, и во внешнем.

Оно ж всё равно продолжит меняться. И я хочу увидеть эти изменения. Ну не может ночь длиться бесконечно.

Война стала дубиной по голове, мощной дубиной.

А смерть Навального — просто раздражение на шумиху вокруг. Ещё большее раздражение и отторжение вызывает его супруга.

И опять это дебильное чувство одиночества — нельзя ни в сети, ни в голландском обществе рассказать что ты на самом деле думаешь о Навальном и его смерти. Лицемерная демократия повсюду.

Не веду дневник, но пишу письма политзаключенным. Да, там не все расскажешь и какие-то плохие вещи и переживания оставляешь при себе. Но пользы в этом вижу больше.

Последнии пару дней хуже, чем 16 февраля, когда узнала о гибели Алексея… тогда был шок, где-то видимо теплилась мысль, что это может оказаться ошибкой или злой шуткой. Последнии пару дней в течении дня накатывает, и плачу от новостей (о том что происходит с его мамой), понимаю что читая, ища информацию у меня будут снова слёзы, а не искать и не читать не могу. Не была ярой сторонницей Алексея, относилась нейтрально к нему, но была противницей нынешнего режима. А сейчас как будто что-то оборвалось. Смотрю интервью с ним, ловлю себя на чувстве вины, что почему раньше не смотрела, почему раньше не поддерживала его? Молодой, умный мужчина был загублен нынешней властью из-за таких равнодушных. Не справедливо. Пишу и на протяжении текста опять плачу. не с кем рядом поговорить об этом, анализируя себя, понимаю что у меня огромное чувство вины перед этим посторонним человеком .Но не понимаю, как себя собрать в кучу.

Постоянно повторяющиеся приступы тревожности, частота которых усилилась во втору годовщину войны. Не могу высказываться открыто, хожу как по минному полю. Чувствую, что я достойна лучшего общества.

В депрессии.

Переживаю очень переменчивое состояние. Иногда чувствую себя очень собрано, а иногда плачу навзрыд. Радует, что научилась контролировать горе. Выделяю себя время в течении дня на слезы, а потом собираюсь и вспоминаю, что нельзя сдаваться. Пытаюсь сохранять нормальнось и проявлять сострадание и человечность к окружающим, нести доброту в массы. Не вижу смысла спорить о ценностях, хочу демонстрировать любовь и принятие, чтоб люди находили её в себе тоже. Последние дни стало тяжелее, активнее пишу письма политическим заключённым. Стараюсь реагировать на посты с болью в соц сетях. Для себя дышу, танцую, смотрю четверговые эфиры. Тяжело? Очень. Справимся? Конечно. Очень помогает Оксимирон: если окружающему бл*дству сопротивляться, то не с печальным лицом! Стараюсь следовать этому завету!

Тяжело. Я одновременно чувствую съедающую ярость и злость и ужасное бессиленюе со скорбью. Это такие странные и не привычные чувства… А главное, что сжирает изнутри это ощущение, что я фрик. Я хожу по городу, всматриваюсь в лица и пытаюсь найти таких же как и я людей, но у меня не получается, просто не выходит. Это какой-то ужас, со мной есть моё окружение, где несколько таких же как и я людей, но я чувствую, что остальным либо похуй абсолютно, либо они злорадствуют и я не понимаю почему. Люди настолько отупели и очерственели или они были такими всегда? Моя терпимость к аполитичности стала нулевой и моя ненависть к тем, кто выкидывает свои язвительные хладнокровно высказывания в воздух стала невыносимо сильной. Я так хочу знать, что не одинока :(

Увидел сообщения 25го.

Всё моё близкое окружение прячет голову в песок. А мне тошно.

У меня в голове мысли и планы, которые принято называть «плохими».

Очень грустно. Душа болит из-за того, что убили Алексея. Чувствую себя разбитой и чувствую злость к людям, которым всё это одобряют.

Тяжело.

На душе очень тяжело. Ощущение беспомощности и безнадёжности. В этот день поговорил с психологом. Это был единственный человек, с кем поделился о своём состоянии и после высказывания заплакал, так как узнал что ещё тело Алексея все-таки отдали матери, но потом успокоился, так как нужно было работать дальше со своими задачами. Но ночью когда послушал песню «Это все» от ДДТ сделанное под голос Алексея Навального я разревелся. Перед сном все равно становится тяжко от всего происходящего.

В раннем посте написала, что Пригожин — безумная тварь — отписалась конечно (причем тут Пригожин уже), имела ввиду Патрушева конечно, который с безумием маньяка тащит страну в совок.

Испытала радость, что тело Алексея отдали матери и понимание абсурдности происходящего , — надо же от чего радость можно испытывать)))

Вызывает, при всем понимании отсутствия логики, мозгов у этих зомби, принимающих законы, — недоумение, на что они все-таки рассчитывают?

Жизнь разделилась на До и После. Невозможно смотреть старые фильмы, особенно Ликвидацию — где Машков и где Одесса…

Часто вспоминаю воспоминания немецкого заключённого в лагере, что выживали те, кто просто методично делал обыденные дела. А дожить очень хочется, когда свет победит тьму.

Очень плохо. С начала «беды», как ее назвала Екатерина Шульман, не покидает ощущение падения в пропасть. Мне немало лет, родилась в хрущевскую оттепель. Мои родители — дети войны, перенесшие все тяготы тех страшных лет, мама осталась сразу после войны сиротой, отец вырос в глубоком тылу, ему с родителями повезло больше. Я всегда радовалась, что мое поколение выросло в условиях мира, и что мы никогда не узнаем, что такое война. Узнали. Плакала не переставая несколько месяцев с 24.02.22. Потом опустошение, безысходность, шок от того, как родная (!) сестра высказывается в поддержку войны… Осознание, что много людей - намного больше, чем я думала — разделяют вторжение в соседнюю мирную страну, агрессию и убийства. Снова приходится сжать зубы, молчать, бояться сказать лишнее… Просто бояться. Я чувствовала, что Алексей Навальный напрасно вернулся. Что добром это не кончится — так и вышло. И я опять плачу не переставая, так как этот режим выжигает всех самых лучших представителей. И с высоты своего жизненного опыта никакого оптимизма я не чувствую. И говорю молодым, окружающим меня и тем, кто это читает: уезжайте. В этой стране еще очень долго не будет ничего хорошего. Глубина падения настолько велика, людей так развратили и расчеловечили, что в одночасье этого не изменить. 30 лет менялась ситуация в худшую сторону — и дай Бог, чтобы через столько же вы увидели позитивные изменения. Мне уже не увидеть…

Ощущение, что крышка закрывается. Ещё чуть-чуть, а именно победа на выборах того, кого и назвать противно, и все. Будем как в погребе. Сверху ещё и «шкафчик» поставят, чтоб крышку недовольные не открыли. А стены бетонные будут, не подкопаешь.

Новость о смерти Навального встретила с мыслью: Этого и следовало ожидать от власти. Рано или поздно это бы случилось. Вот только неужели карлик настолько уверен в себе, что устранил оппонента ещё до выборов? Не думал, что народ начнёт копошиться?

За деятельностью Алексея особо не следила, но когда он умер (убили), почему-то стало так обидно и больно за него, переживала все последующие издевательства, попытка спрятать тело до поры до времени, не выдача этого самого тела… Теперь выдали его, и это уже облегчение.

Я всегда была одиночкой в своих «европейских взглядах», но в последнее время просто ужасно тоскливо. Поговорить не с кем, поделиться мыслями и переживаниями тоже, никому нельзя доверять. Не хочу чтобы мои дети выросли в этом дерьме. И выходить на пикеты или как-то ещё протестовать не могу, потому что если меня посадят, ребёнка оставить не на кого, все родственники ярые путинисты.

И уехать не могу, страшно, не на что и некуда. Страх, что я не справлюсь там, я никому не нужна, а ещё стыдно за действия русских. Не я начала войну, не я убиваю там украинцев, но стыдно почему-то мне…

Хотя… Может и настанет тот момент, когда психическое здоровье скажет: Харе издеваться надо мной, или уезжай в неизвестность или попади в дурку!

Иной раз просто хочется выйти на улицу и заорать: Помогите! Я больше не вывожу это дерьмо!

И уже робко добавить — Помогите.

Чувствую себя очень плохо. Такое чувство, что всю энергию вытянули дементоры. Утром плачу, вечером плачу. Недавно снесла все новостные каналы, чтобы хоть как-то прийти в себя, но это мало помогает.

Очень больно видеть то, как страна стремительно погружается на дно. Я прекрасно помню, как было до и не могу развидеть жизнь без войны. Конечно не все было идеально, но у меня было ощущение что все впереди, что все будет хорошо. Я выкладывалась в работу, налаживала международные контакты и верила в открытое общество без границ. Наивно.

Многие близкие люди релоцировались, кто-то смог принять новую реальность и адаптироваться к ней, а кто-то принял действующий политический курс. Я же застряла в моменте, когда все началось и не могу двигаться дальше. Пока не могу переехать, не смогла приспособится, желания восторгаться новой реальностью тоже не возникло, и вряд ли оно появится. Чувствую себя лишней на этом празднике жизни.

Я понимаю, что нужно заземлиться и в первую очередь думать о своем маленьком мире. Наладить режим сна, питание, постараться заниматься спортом, улучшить то, что я в силах, и радовать тех, кого могу. Но на это просто не хватает сил. Иной раз мне даже с кровать встать трудно.

Я хочу пожелать всем нам найти силы, чтобы справиться с обстоятельствами и жить дальше. Власть сменится, война рано или поздно завершиться, а нашу жизнь нам никто не вернет. Надеюсь, что мы справимся.

Как я сейчас? Плохо. Невыносимая грусть, когда начинаю думать об этом — слезы. Отчаяние и безнадежность. В свободное от работы время ничего не могу делать. Бессилие. Помогают разные интервью, читаю блоги. Душевная боль. Понимание исторической цепи событий, и сейчас очередное звено этой цепи. Я верила, что можно разорвать этот круг. Гибель Алексея Навального для меня — это боль, которая останется со мной. Время лечит, но память остается.

Главное чувство этих дней — ярость. И решимость: я обязательно переживу этих гадов и увижу, как мрак начнет отступать. И я буду приближать это время, как могу. Я всеми способами буду поддерживать себя и дорогих мне людей, которые, к счастью, не все уехали и думают так же. Я не сойду с ума и не опущусь — я буду работать, творить, петь, любить, обнимать, волонтерить, делать добро, дарить тепло. И я не уеду жить в другую страну без крайней необходимости. И еще мне больше не страшно.

Мне ужасно грустно и печально, и хочется плакать. Уже 2 года я несчастна. И становится только хуже. Больше всего плохо от того, что надежды на что-то хорошее всё меньше. Каждая новая новость — ножом по сердцу.

Кошмарно.

В истерике, ужасе, и ощущении тотального одиночество не смотря на наличие родных и близких.

Все сопутствующие в жизни неприятные моменты после смерти Алексея ощущаются острее раз в 10.

Хочется исчезнуть, умереть, хочется отмотать время назад, хочется никогда не выходить к людям, а я преподаю в музыкальной школе…

Живу с диагностированным тревожным расстройством, последний раз такие приступы суицидальных мыслей и т. д. были полгода назад на почве исключительно личных проблем.

Пишу этот отзыв, так как нашла этот канал, пугаясь за себя. Вою, рыдаю, все выходные сижу дома, вечером иду гулять в темноте и рыдаю. Не ем больше 2 раз в день. Помогло то что сходила в гости к лучшей подруге, и в её плечо рыдала и кричала минут 40. Помог не столь процесс, а факт. Что хоть кому-то я могу сказать о своей боли.

Написала себе в будущее письмо. Его главный мессендж — ничего кроме как дожить до другого времени, с надеждой что там будет надежда. Сейчас нет сил, нет надежды и ничего.

Всех горюющих обнимаю так сильно, как хочу таких объятий сама.

Я, наверное, эгоистка. Но пока моя боль пожирает и ничего вокруг не вижу кроме неё.

Сейчас опустошение, и, как ни странно, подъем, в голове какие-то появились идеи, типа завести канал, писать о чём-то поддерживающем (не касаясь больных тем, но и не игнорируя контекст).

Не знаю, правда, дойду ли до реализации, но раньше и этого не было.

А сейчас вроде как надежда умерла окончательно и надо приспосабливаться, чтобы жить в тех условиях, что есть, а не ждать однозначно хороших кардинально изменений и жить только при условии их наступления.

Всё так же одиноко при этом, что нет среди коллег и сверстников единомышленников: люди либо активно za, либо «давайте будем только о приятном».

Я плохо. У меня нет сил переварить это горе. Мне страшно и одиноко. Рядом никто не понимает и не говорит об смерти Навального. Очень тяжело и беспросветно.

Я бы хотела увидеть и обнять кого-то, кто тоже чувствует сейчас горе. Что бы понять, что я не одна в этом.

Алексей был бы лучшим правителем во всей истории России, ибо настолько свободный и смелый человек не может быть плохим правителем. Юлия права: они убили наше будущее.

Сейчас я чувствую себя немного лучше. В первые дни был шок и неприятие, как и у многих. Часто были слёзы. На шестой день как рубильником отключились все чувства и эмоции. Сейчас понемногу прихожу в норму.

Очень сильно угнетает то, насколько запуганы сейчас одни люди и — особенно — насколько промыты мозги пропагандой у других. И ведь интересно будет потом наблюдать за тем, как те, кто сейчас поддерживает власть, потом будут оправдываться)) Это будет занятное зрелище! А именем Алексея когда-нибудь назовут проспект, поставят ему памятник. Он доброй памяти о себе в народе заслужил как никто другой. Торжество зла не может длиться долго. А я уже горжусь тем, что когда-то была самым активным волонтёром в его штабе, а сейчас не боюсь хотя бы возложить цветы в память об Алексее. До его смелости и мужества мне ещё очень далеко, но не делать вообще ничего я просто не могу. И жить я буду с верой в то, что Прекрасная Россия Будущего, ради которой Алексей отдал свою жизнь, будет существовать. Мы обязаны её построить ради памяти о нём.

Плохо себя чувствую, в душе пустота. Хочется сделать что-то доброе, и есть вина на что делала недостаточно, надо было активнее участвовать в политике раньше.

Смотрю памятные истории которые показывает канал Дождь на Ютубе. Картинки из жизни людей в Украине, которые живут в этом кошмаре. Не могу сдержать слёз. Жалко людей.

Это война несправедливая и неправильная. Войны не должно быть.

Чувство безысходности, тупика, бессилия. Хочется проклинать всех, кто голосует за плешивое чучело.

Смесь отрицания, безнадеги, ужаса и нетерпеливости. Хочется какого-то конца света, что ли.

На дне. Очень хочется уже оттолкнуться от дна, но уровень стресса и фрустрации зашкаливает. Я вчера попросила мужа как-то без меня посмотреть за ребенком, в моих силах было только забиться в угол и сидеть там или спать. Очень тяжело заставлять себя что-то делать. Ежедневные новости будто созданы убить эмоционально и ощущение что лучше и спокойнее и мирно не будет.

Очень одиноко и тоскливо. Сил уже на ярость и ненависть не осталось. Только тоска, опустошенность, боль. Мечешься, хватаешься за бытовые дела, меняешь работу, снова меняешь, не знаешь, что поможет. Уехать хочется давно, очень. Но ближайший доверенный человек не выдержит переезда в другую страну. И я одна тоже не выдержу. Спасибо, что хоть ментов не было, ночью, на кладбище, у памятника репрессированным, когда мы пошли почтить память Алексея Навального. Я хоть поблагодарить его смогла, потом разрыдалась. Спасибо всем, кто подписывался за выдвижение Надеждина, единственно светлые дни за последнее время. Была радость от встречи с единомышленниками, радость видеть светлые лица. Спасибо всем, кто против войн, за мир, за развитие, против репрессий, против несправедливости и смерти. Надо не сдаваться. Люблю вас.

Как будто пыльным мешком огрели. Точно такие же чувства, как 2 года назад, в начале войны. Тогда мне было сложно поверить во весь этот ужас, но сейчас это что-то более личное и более страшное. Как будто Волан-де-Морт убил Гарри Поттера. Но мы не в сказке и знаем, что он уже не оживёт.

Абсолютное бессилие, ужас, шок… И не только от событий, они где-то предсказуемы, хотя от этого вообще не легче. Но и от того, что всех окружающих меня, близких, знакомых и мало знакомых, просто заколдовали… Это добивает. Потом ужас сменяется беззвучным недоумением… как это произошло? Кто меня окружает? Ощущение, что близкие забивают тебе кляп в рот, а еще злорадствуют — «Молчи! видишь до чего тебя довела политика. У нас то все норм, потому что мы любим страну, а ты нет».

Тяжело. Ежедневно плАчу. Не покидает чувство безысходности и тревожности.

Я бывший волонтёр штаба, который год назад по видеосвязи был на судебном заседании у Алексея. Я не склонна к эзотерике, но тогда я явственно почувствовала невероятную энергетику, которая от него исходила. Сквозь экран. Через расстояние. Эта энергетика заряжала на действие. И Алексей тогда полушутя сказал, что проголосовал бы за меня, если бы я куда-то выдвигалась… В этом был весь Алексей. Откуда у него брались силы шутить в его ситуации, боже?!

До конца понять и осознать, кого мы потеряли, просто невозможно. Разум не выдержит.

Плохо. Я несколько раз подступалась написать и не могу подобрать слов. Я только приняла, что стала матерью в военное время, на это ушло 2 года. Терапия, препараты, практики, работа в конце концов. И тут опять земля ушла из-под ног. Ужасно, что нет закона. С тобой может случиться что угодно и где угодно. Никто за это не ответит. Свободы нет, справедливости, чести. Нет времени, мы два года живём февралем. Пространство ограничено, я раньше дышала тем, что ездила по миру. Сейчас поездка по стране — это уже удовольствие не для бедных. Нет завтра, мы не знаем, чего ещё ждать от всех. Нет безопасности нигде, уже хочется строиться где-нибудь глубоко в Сибири. Нет сил, поэтому принимаешь антидепрессанты. Нет слов даже, когда молишься. Осталось только «Господи, помилуй».

Я мысленно в храме. Я плачу.

Уже больше двух недель мне хуже, чем было все эти два года, а последние два дня мне хуже, чем было две недели назад.

Вчера утром позвонила подруга. Ее сын, 23 летний студент медколледжа, ничего не сказав родителям подписал контракт на год. Был против СВО. Как выяснилось сборы он начал еще в сентябре, скрывая все это ото всех. Уехал тайком, дождавшись когда мать уедет в больницу. Вернувшись через 1.5 часа она нашла на его столе лишь контракт. Даже записки не было. На звонки, сообщения не отвечает. Игнор полный. Сегодня его отец пошел проходить комиссию, для подписания контракта, чтобы попасть с сыном в одну часть. Вот такая беда.

Хреново, беспросветно, невыносимо.

Мне очень больно. Я прочитала эту новость, когда ехала в больницу за вещами отца, который скончался за два дня до. Его тоже звали Алексей, и он не был великим человеком, но моя скорбь велика. Также велика, как скорбь по потере такого Большого человека, как Алексей Навальный.

Пишу это 1 марта. Мне 15 лет, Россия рушит мое детство и взросление, Навальный всегда был важной фигурой для меня, мама меня водила в его штабы в 2017 и 2018, мы писали ему, когда он только сел, я смотрела каждое его расследование и так взрослела. 16 февраля умерла надежда, но рядом были хорошие люди, которые сказали, что надо продолжать бороться. Я не могла поверить, что эти твари его убили, но я увидела фото его тела и резко пришло осознание. Бесконечно больно. Россия умеет только убивать и разрушать.

Мне стыдно, что я не смог приехать на похороны Алексея. У меня на это были все возможности. Но я испугался. Сильно себя накрутил и решил остаться дома. А дома плакал от каждого кадра с тех мест. С этих смелых и храбрых людей, которые не побоялись и пришли. С самих похорон. С самого Алексея.

Я не могу обещать себе точно перестать боятся, как просил Алексей. Но я буду стараться это делать!

Хочу выразить огромное спасибо всем тем кто пришел в тот день. Вы самые храбрые и ценные люди.

И прости нас Алексей

Мне страшно и очень больно.

Мне невыносимо больно. Я обычный подросток, и мне очень страшно жить в этой стране. Я не знаю, что будет сегодня, я не знаю, что будет завтра. Я не хочу жить так. Алексей всегда был для меня символом таких черт характера, как невероятное мужество и сила, бесстрашие и непобедимость, которыми должен обладать каждый человек. Он для меня не просто политик, он мой защитник и авторитет. Мои родители поддерживают меня в этом и я им очень благодарна. Я была в шоковом состоянии, когда узнала о том, что власть все-таки убила его. Я плакала каждый день все эти две недели. Увидев его тело, я осознала, что он мертв и его не вернуть. Но зато наша надежда и наша взаимоподдержка не мертва. Мы будем бороться. За Алексея. За свободную Россию.

Очень тяжело себя чувствую. Мой любимый человек, с которым мы прожили вместе больше пяти лет, неожиданно для меня решил пойти добровольцем на войну. Было очень тяжело принять его решение, отговаривать было бессмысленно. Он уехал через Ахмат, после подготовки в Чечне, через 2 недели пребывания в ДНР, в первом же выходе его ранило. Пока он был в московском госпитале, приезжала к нему два раза (я живу в Калининграде). Потом его отправили в Иркутск, потом отпуск дома (он из Сибири), и что-то в его голове перевернулось, и он ко мне не вернулся. Одна из причин- то, что у нас разное отношение к СВО. Помимо тяжелых переживаний из-за расставания, меня разрывает от того, что я любила и поддерживала человека, который сам выбрал воевать. Я до сих пор постоянно думаю о нём, хотя прошло уже 3 месяца, как он разорвал нашу связь, и это противоречие в душе, что я соучастница того, что мне неприемлемо, просто бомбит… Хожу на работу, занимаюсь танцами, общаюсь с людьми, а внутри пустота. Иногда просто накрывает, и я рыдаю за рулём машины, чувствую себя неживой… Ложусь спать с мыслями, что не хочу просыпаться утром. А у меня ещё ребёнок подросток…

Очень тяжело. Невыносимо осознавать, что теперь Алексей Навальный погребен под землей. Все эти 2 неделе, пока не отдавали тело, я как маленький ребенок верила в чудо. Но увы, Навального и правда убили. Убили, но душа его в каждом из нас, а всех нас перебить они не смогут. Я верю в это. Не могу представить, насколько тяжело его семье, если мне, человеку, не знавшего его лично, невыносимо больно. Надеюсь такая жертва не была напрасной, и мы сможем построить свободную и счастливую Россию. Нет, теперь мы обязаны!

Похороны Алексея, война и весь это хаос, который происходит сейчас, пугает меня. Я хочу уехать из России, но я просто бедная студентка, у которой нет ни денег, ни возможностей.

У моего мужа погиб брат на войне. На войне которую начал путин. Его отец, который раньше был за путина, начал говорить, что был не прав.

Мне просто страшно. Я просто хочу жить в прекрасной России будущего.

Очень странное ощущение «точки». Всё. Всё понятно. Маски сброшены окончательно. Надежды и глупые иллюзии, а точнее моё желание тихо надеяться, заколочены к гробу и похоронены. Всё надолго. Поэтому, это даже придаёт уверенности моему решению уехать и увезти младших сыновей. Билеты куплены. Всё построенное, выращенное, своими руками сделанное, любимые животные… всё оставляю и увожу мальчиков — им 17 и 16, а мне 56, и это мой последний рывок. И уже даже ничего не жаль. Слезы ещё текут и с ними уходят последние чувства к отвергнувшей меня и моих детей родине.

Много людей пришло, тысячи. А сколько не смогли придти, сколько устроили стихийные прощания в других городах, сколько остались в стороне, не участвовали, но поддерживали? Это внушает робкую надежду на изменения.

Примерно такое чувство было когда Пригожин пошёл на Москву. Надежда, неужели хоть кто-то… Но тот подвёл ожидания многих и отступил. Это оказалась всего лишь показуха.

И думается мне, что теперь посыпятся задержания, сразу вдруг у нас окажется куча экстремистов, митингующих и прочих «врагов народа». Пусть даже не сразу, через полгода, через год. Не зря же они собираются строить тюрьмы смешанного типа.

Страшно, что народ отступит и будет дальше сидеть молчать.

Я чувствую боль, невыносимо. Слезы и боль. А еще злость, злюсь на всех людей, которые сегодня пришли и не пришли, злюсь на себя. Где все мы были, когда Алексей вернулся в страну? Он, наверное, рассчитывал на всех нас. А мы подвели. Все мы. Я.

Когда я увидела фото из храма, где Алексей в гробу, я расплакалась, в ванной, чтобы моя четырёхлетняя дочь не видела. Мне совершенно не с кем поговорить об этом. Вернее я почему-то не хочу говорить об этом с кем-то. Так было, когда у меня умер отец, мне просто не хотелось ни с кем говорить об этом, хотелось закрыться и в одиночестве пережить эту боль. Так и сейчас, у меня есть близкие, мама, брат, бывший муж с которым я в дружеских отношениях, но мне кажется, что они не испытывают такую же сильную боль как я, и мне не хочется с кем-то из них говорить об этом… А еще опустошение, невосполнимую утрату, как теперь жить зная, что больше никогда не услышать этот голос, этот юмор, не почувствовать эту силу. Как вообще растить ребёнка в стране где нет его, уверенного и светлого? Мир без него… Это ужасно, все ужасно, как это пережить, я не знаю.

Состояние отвратительно беспросветное, никакой надежды и веры, что что-то может измениться, каждый день соскребаю себя для того чтобы просто прожить еще один день. Хочется забиться в угол, и чтобы никто не трогал, хорошо, что есть дети, и они еще пока нуждаются во мне, хотя бы ради них, заставляешь себя жить

Я плачу и мне не с кем разделить мою горечь. Его смерть — еще одно столкновение с жестокой реальностью, что есть события, последствия которых необратимы, ничего не исправить и не изменить, ничто не будет как раньше. Внешне все благополучно, а внутри пусто. Спасибо, что дали возможность поделиться.

Один из худших дней в моей жизни. Я поплакала половину дня и не могу ничего с этим сделать. Даже известие о смерти Алексея далось мне легче, чем видеть его похороны. Я жалею, что сегодня не в Москве и не смогла проститься с ним. Я знаю, что нельзя унывать, но сил держаться у меня уже тоже нет, кажется что все пропало. Но я не позволю Путину сломать меня, ему не отобрать надежду, она никогда не умрет в моем сердце.

Мне всегда было страшно идти на митинги. В день, когда Алексея убили, я не осознавал, что делаю, просто пошел возложить цветы. Не было страха, было желание что-то сделать для него, боль, что не сделал раньше. Перед похоронами я сильно переживал, сначала был уверен, что пойду, потом увидел подготовку (заборы, видеокамеры) и испугался. И я подумал: «А что бы сказала Алексей?» Почему-то мне показалось, что он бы улыбнулся и сказал, мол «ничего страшного, я понимаю, что ты боишься, пока ты борешься так, но в один день ты станешь ещё сильнее». А в день похорон я увидел, сколько людей пришло, собрался за 10 минут и поехал. Пообщался с людьми, возложил цветы, поплакал. Я понял, что еду не только ради Алексея, не только, чтобы попрощаться с ним, я еду выполнить его последнее слово: не бояться. И не ради него, а ради себя. Потому что я уже смелее. Теперь я чувствую, что он похлопал меня по плечу и сказал: «Вот видишь? Не так страшно, как тебе казалось. И все ребята вокруг хорошие. И полиция уже не такая страшная. Ты молодец».

Если вы говорите — это уже борьба. Если вы молчите и просто не соглашаетесь — это уже борьба. Если вы обходите указания, с которыми не согласны — это уже борьба. Вы молодцы. Он улыбается и хлопает нас по плечу.

Я никак не могу осознать, что Алексея больше нет. В моём кругу все поддерживают войну и это государство… Мне страшно, мне не с кем поговорить (

Болит

Весь день слежу за новостной лентой. Не могу понять что происходит во мне… но что-то точно сломалось. Никогда не была сторонником Алексея и не следила за его политикой. Просто знала, что есть кто-то, кто точно за иные ценности… а сейчас никого больше нет… нет надежды… нет ничего… и ощущение, что я одна, ведь даже страшно сказать, что происходит со мной. Больно… страшно… тяжело… хочется кричать…

Мне больно. Внутри всё сжимается. Это какой-то некончающийся дурной сон. Я не верю, что умер Навальный. Я не верю, что уже 2 года идет война. Я была в эмиграции, но вернулась, так как там очень тяжело. А здесь сложно вести честную журналистскую деятельность. Жить и найти другую работу, как будто ничего не происходит, тоже невозможно. Все катится в пропасть. Но это же закончится когда-нибудь. Мы не должны опускать руки, знаю. Но сил как будто совсем нет. Сегодня фотография Алексея в гробу просто убила. Он не мог вот так умереть. От вида его тела бездыханного сердце замирает. Покойся с миром, Алексей… Мы возьмем всё в свои руки, возьмем обязательно. У нас есть шанс. Он же всегда есть, пока мы дышим.

Каждый раз столько мыслей в голове, но одновременно с этим абсолютная пустота.

Я часто делаю перерывы от новостей, потому что просто не вывожу этих эмоций, жизнь стопориться после прочтения. Вот сегодня почитала сводку о похоронах и сидела плакала от слов Юлии. И каждый раз всё как в первый. Ты задаешься вопросом: это реально происходит? Вот прям сейчас идет война? После всех тех слов о том, что такое допустить нельзя? Но видимо это было просто брошено в воздух. Для галочки.

С первых дней все будущее покрылось туманом, а среди эмоций преобладал страх, растерянность и полнейшее непонимание, а как дальше? Хочется, чтобы уже всё это закончилось. Хочется орать об этом. Встать напротив его окна и орать «ОСТАНОВИСЬ!».

Как многие знают, в мире много происходит ужасного: войны, теракты, голод, экокатастрофы. И ты также пытаешься не замечать и абстрагироваться, чтобы не ставить жизнь на паузу. Но когда это твоя страна стала агрессором, страна, в который ты живёшь стала причиной такого ужаса, не замечать просто не получается. Отвлекаться не получается. А самое страшное это то, что происходит там, где идут бои; там где страдают мирные жители; там где людей «душат» любыми способами, когда они пытаются бороться хоть как-то; там, где нас ждёт будущее, которое страшно вообразить.

Мне никогда в жизни не хотелось бы оказаться рядом со всеми событиями. Никогда не понять этого ужаса. И не хочу понимать. Я просто хочу жить, чтобы люди жили. И чтобы мы жили как люди.

Слов нет и одновременно очень много. Но самое главное, что мне ОЧЕНЬ СТРАШНО ЖИТЬ. Очень страшно жить В ЭТОЙ СТРАНЕ.

Я плохо. Я наверное мазохистка. Весь день смотрела трансляцию с похорон и рыдала. Понимала, что мне от этого очень плохо и не могла остановиться. Я так не плакала с февраля 2022. Внутри огромная дыра. Все очень похоже на чувства, как в начале войны, тогда я выкарабкивалась долго и думала, что меня ничего больше не сможет так размазать, но нет… может.

Горе. Скорбь. Ненависть. Разбитые надежды. Единственное, что сегодня окончательно не разорвало мне сердце и все же оставило зародыш хоть какой-то надежды — люди, пришедшие на прощание. Я готова была обнять каждого, я рыдала чувствуя это общее горе миллионов людей по всему миру. Нас много на самом деле! Россия будет свободной, а мы наверное когда-нибудь будем в ней счастливы. И 1 марта, как и всегда до 22года, будет счастливым первым днем весны и днем памяти. Покойся с миром, Алексей!

Алексея похоронили в мой день рождения. Весь день было очень горько, провела его перед монитором компьютера, плакала почти всё время трансляции. Всё равно горько и плохо, но в то же время отрадно было видеть столько людей, пришедших проводить такого достойного Человека, Героя и Победителя. Всегда память о нём будет в наших сердцах. Мы будем его навещать.

Когда-нибудь очень скоро придёт день, когда уйдёт его убийца. Знаю, что плевков на его могиле будет в миллионы раз больше, чем цветов на могиле Алексея.

Ужасно. Я попытаюсь сформулировать чувства, начиная с физического, что идентифицировать, кажется, проще. Сердце будто схватили в кулак, сжали. Ребра сдавливают внутренности, хочется уничтожить себя из-за этого чувства, стать меньше, исчезнуть. Хочется также бежать изо всех сил, кричать и драться. Чувств так много, что слезы, кажется, не помогают снизить стресс совершенно. Так страшно. Страшно за остальных полит. заключенных, страшно за будущее, которое неизвестно.

Раньше казалось, что если в моей жизни есть константа Алексея, человека, которого не сломать этой системой, то и я переживу всё. Мы сможем быть свободными, мы сможем восстановить всё утраченное, мы сможем изменить институты в лучшую сторону, мы сможем жить без таких сильных тревог, мы переживем этого деда психанутого, мы сможем жить мирно, человеческая жизнь будет цениться выше всего. Но Алескей умер и кажется, будто и вера, что мы «переживем» ушла.

Он говорил не сдаваться, что если его убили, значит мы невероятно сильны в этот момент. Но ведь эти слова он говорил до войны, я не могу их принять до конца, как бы не старалась. Мне хочется сдаться. Хочется уйти от всех новостей, не читать, не думать, не стараться переубеждать других, не работать на общее благо, стать более черствым и эгоистичным человеком. Но я не могу этому желанию следовать, ведь я буквально подростковые годы провела с тезисами команды Алексея, это часть личности уже.

Меня так злит, что сотни тысяч людей должны переживать этот ужас, что кто-то точно так же, как и я, находится в этой амбивалентности нескончаемой. Сколько здоровья, сколько несвершённых планов и открытий, сколько счастья, сколько разговоров путин отнял у нас. Я ненавижу его и всех, кто находится рядом с ним. Я ненавижу международных политиков, которые не делают ничего для того, чтобы его остановить и продолжают сотрудничать с ним. Я ненавижу, что этот исторический момент выпал нам. Как же я ненавижу всё. Как я ненавижу себя, что не могу ничего изменить, что у меня нет волшебной кнопки, волшебного предложения, волшебного документа, чтобы это всё остановить.

Нахожусь между «я хочу сдаться» и «нельзя сдаваться», это «между» рвет на куски, расщепляет, убивает. Мне хочется исчезнуть, но я не могу. Всё теряет смысл, я не могу сосредоточиться на учебе, думаю постоянно о «надо уезжать, надо бежать, надо забыть обо всем, что связано с россией» и «надо развиваться больше, надо свой ресурс приумножать, чтобы потом восстанавливать страну в числе других, надо разговаривать, надо помогать». Хочется уехать, но эта боль, как будто одновременно и заключает в стране до конца жизни. Где мое место, что правильно?

Я потеряна.

Плачу, очень часто, но стараюсь хоть как-то держаться, потому что он так хотел бы. Невероятно то, сколько людей пришло проститься с Алексеем, от этого чувствуешь себя сильнее, хотя, конечно, менее больно не становится. Действительно, очень, просто ОЧЕНЬ тяжело, принимать все происходящее. Так быть не должно и все знают, кто в этом виновен. Иногда охватывает паника, ужас, но Алексей говорил «Я не боюсь и вы не бойтесь», поэтому единственное чего я должна бояться — это его подвести. Он сделал все, что мог и даже больше, надеюсь я хотя бы на долю буду такой же смелой как он. Алексей, спасибо тебе за все! Ты стал надеждой для многих-многих людей, благодарность и любовь мы пронесем в сердцах, рассказывая о тебе своим детям.

Сегодня весь день все «валится из рук». Утром «Алиса» (Яндекс станция) не узнала меня — решила, что я живу в Химках, а потом стала ставить детские песни. В этот момент я засомневалась в дне неделе и числе. Последние две недели это какой-то сюр. Все всё понимали, все (кто хоть чуть-чуть изучал историю) знали исход, но поверить в происходившее невозможно. Как я? Я чувствую безумное одиночество, четко понимая, что в этой «тюрьме» я не одна. Что миллионам намного хуже, а сотням просто невыносимо. Невозможность происходящего фиксируется каждый день, в мозг и сердце отказываются это принимать. Беспомощность — это самое ужасное. Как человека, скованного параличом — голова ясная, а двинуться возможности нет. Но где-то там… Свет.

Здравствуйте. Меня зовут Таня, мне 19 лет. Сегодня я не смогла прийти на прощание с Алексеем, хотя живу в Москве и очень хотела, но не смогла найти свой паспорт, а без него вроде бы не пускали, также я с момента смерти Алексея чувствую каждодневное бессилие, сложно что-то делать, выполнять базовые бытовые дела по типу уборки дома. Недавно у меня был переезд из другого района, неразобрано куча коробок, очень много невыполненных дел, на которые совершенно нет сил. Любое действие сопровождалось невероятной затратой энергии и внутренних ресурсов.

Несмотря на то, что я сегодня не пришла на прощание с Алексеем, я сделала кое-что важное сегодня. Сначала я весь день плакала, смотрела трансляцию с канала Алексея и новости. Ближе к вечеру я поняла и ощутила, что устала и больше не хочу страдать от бессилия. Каждый в этот непростой период ощущает разные чувства, возможно кто-то страх, депрессию, суицидальные мысли… Для меня же, моим долгое время непроработанным чувством является бессилие, отсутствие энергии, режим экономии ресурсов.

Когда слезы закончились, я погрузилась в медитативное состояние, начала осознавать и принимать действительность. Я отследила, что именно я чувствую в данный момент и последнее время и очень четко увидела своё бессилие. Я не могу ни учиться, ни работать, ни делать что-то по дому, хотя у меня столько идей и планов… Дальше я начала думать, что же мне делать, интуиция привела меня сначала к тому, что я начала молиться, мысленно просить Бога упокоить душу Алексея, помочь нам всем, нашей стране справиться и построить великую, счастливую и прекрасную Россию будущего.

Я искренне верю, что всё будет хорошо, но сейчас нужно приложить усилия, справиться с невзгодами и начать действовать и каждый начинает с себя. Поэтому дальше мне пришло осознание, что, чтобы справиться с бессилием, мне нужно с ним подружиться и договориться освободить это чувство и себя. На уровне чувств я это сделала, ощутила себя живой, энергию везде и во всём, поняла, что бессилие это тоже энергия, сила, но угнетаемая чем-то или кем-то, в нашем случае репрессиями, общественным давлением, пропагандой и т. д. Для меня очень важно было это осознание сегодня, я его очень хорошо прочувствовала. Я смогла сегодня найти в себе крупицы сил и энергии и цепной реакцией их размножить в энергию побольше, благодаря чему, я смогла выйти на улицу на прогулку, даже такой маленький шаг сейчас был очень важен для меня, потому что сегодня я пыталась выйти на улицу три или больше раз и не могла. Я пошла погулять в парк Сокольники, поразмышляла, что такое жизнь и что такое смерть. Я также искренне верю, что смерть — это жизнь в другом состоянии сознания. Но нам нужно ценить ту жизнь, которая сейчас у нас есть, ценить своих близких, свою жизнь.

Мне всё ещё сложно справляться с бессилием и слезы также накатывают, но я готова стараться, становиться лучше, искать своё призвание и самореализовываться, делать всё возможное, чтобы приблизить счастливые времена для нашей страны. Я помню какое воодушевление я чувствовала, когда работала в штабе Бориса Надеждина на проверке подписей, я видела сколько людей, кроме меня мыслят также. Когда убили Навального, я помню, как я ехала в метро и видела, что у других людей в телефонах эта новость, также я видела девушку, которая сидела напротив меня и плакала, и я понимала почему. Я знаю, что мне не одной сейчас сложно, я не одинока и я верю, что вместе у нас у всех всё получится, мы будем жить в счастливой стране.

Ты хочешь отдать всё,

Но этого мало.

Тебе так хочется слёз,

Но их не осталось…

© Flёur

Я сегодня для похорон купила сразу 10 роз за 4000 ₽. Зачем столько? Только после похорон поняла — это неосознанное стремление отдать Алексею всё. Кто-нибудь, ради Христа, в которого искренне верил Алексей, заберите у меня всё — квартиру, деньги, жизнь, но верните Алексея обратно!

Невыносимо горько. Как с этим жить теперь?.. В голове какой-то мрак, какие-то серые тоскливые тучи. Совершенный какой-то беспросвет. В душе будто что-то плачет, так заунывно и так горько…

Разум понимает то, что происходит, а сердце в это верить отказывается напрочь. И не поверит никогда.

Кто-нибудь, помогите! Заберите мою жизнь в обмен на жизнь Алексея! Разве я так много прошу?..

Во мне многое изменилось. Я не могу понять — я расту, это такое взросление? Или это атмосфера отчаяния, которая сжирает все эти краски вокруг меня?

Ещё год назад у меня в мыслях было «пожалуйста, помогите мне». Сейчас я знаю, мне никто не поможет. Я могу помочь себе сама. Это моя ответственность.

Мне жаль, что нам пришлось дойти до этой даты, чтобы убедиться в том, что этот сюр не закончится. Я зла на себя за то, что он мёртв. И даже если сейчас все резко осознают, что нужно что-то там менять, то человека мы уже не вернём никогда. А как будто раньше надо было думать… А что я могла сделать раньше? Я думала, что мне помогут, меня направят. Никто не направит. Я взрослый человек, ответственный, пора бы уже брать все в свои руки. Выдыхать, понимать, думать. Чего я хочу? К чему я стремлюсь?

Нам никто не поможет. Но мы можем помочь сами себе. Потому что когда мы боимся — нами можно управлять, когда мы считаем, что мы жертвы обстоятельств — мы заранее ставим себя ниже этих самых обстоятельств.

Что важнее — я и мои принципы или все эти обстоятельства? Смысл в моих убеждениях, если я не могу дать себе той жизни, о которой мечтаю?

Да даже если мы в себя не верим, пора бы уже, верить. Любовь сильнее страха. Не бойтесь любить.

Я здоровый 90 кг мужик, у которого есть семья и дети, работаю на стройке. Начиная с 16 февраля чувствую невероятное опустошение, мне очень плохо. Вчера 1 марта я думал, что уже со всем смирился и принял смерть Алексея, но когда я увидел видео, где опускают тело Навального в могилу под песню из Терминатора, во мне что-то сломалось. Я рыдал два часа. Мне даже пришлось уехать из дома, чтобы меня никто не видел. Жена мне говорит: «что ты плачешь? ты его даже не знал». А я ничего не могу с собой поделать. И вдобавок еще чувствую вину за то, что я плачу, и вообще плачу по незнакомому человеку.

Плохо. Чертовски плохо. Алексея похоронили в моём районе. Очень тяжело сознавать, что такого человека больше нет. Жить после этого не хочется.

Плохо, время от времени плачу, нет сил что-либо делать. Задыхаюсь от одиночества. Как-то совмещается невозможность и нежелание разделить с кем-либо свои чувства. Пытаюсь цепляться за надежду в прогнозах Быкова или в строчках: «Почему-то торжествует правда. Правда, потом. Ho обязательно торжествует.»

Надежды не осталось, ни на демократию (мир сошёл с ума: беззубость перед злом, сиюминутная выгода побеждает, глубокие старики цепляются за власть в ущерб интересам страны, принятие решений нивелируется их отложенным действием, люди, имеющие свободный доступ к информации обвиняют жертву насилия в агрессии и призывают пожалеть и помочь настоящему агрессору), ни на вечно ссорящуюся оппозицию, иногда демонстрирующую агрессивное неприятие другого мнения (топчут друг друга по мелочам, вместо того, чтобы объединиться для главного), и ни на то, что люди хотя бы захотят узнать правду.

Просто для истории.

1. Человек вроде бы адекватно оценивает событие, не верит телевизору, но если призовут, что же, не скрываться же всю жизнь! Денег нет, чтобы менять что-то кардинально. Я теряюсь, не знаю что ответить.

2. Человек не желает слушать о плохом, ведь в жизни так много прекрасного, искусство, природа. Красота спасёт мир. Я со своими новостями всё порчу и себя разрушаю. Но свято верит во все теории заговора и страшный запад. Опускаются руки.

3. Человек не понимает, зачем я читаю об этих событиях, ведь всё равно ничего изменить не смогу. Совет: береги себя, думай о позитивном. А ему не показывай и не рассказывай, потому что его психика не выдержит это.

4. Человек считает, что он получает объективную информацию из разных источников, с разных сторон. Но считает, что обязан сделать всё, чтобы помочь нашим ребятам, представляя себя на их месте в жестокой опасности. Когда рассуждаешь в целом, понимаешь, что чем быстрее всё закончится, тем больше ребят уцелеет. А, когда представляешь первого человека из этого списка на их месте, очень трудно не согласиться.

5. Человек как-то невербально дал почувствовать, что с ним на эти темы не нужно разговаривать. Думаешь, что боится. Но презрительная улыбка на встречающиеся видео на твоём ютуб канале, выбивает из равновесия. Ведь это твой лучший друг, добрейшей души человек, всегда готовый прийти на помощь!

6. Коллеги смотрели, как на прокаженного с твоими попытками показать, что происходит, чувствуешь их раздражение. И их страх проголосовать не так, как намекает начальство. Все твои доводы, что ты поступил иначе и никто не проверил, или что таким голосованием, вы показываете, что с вами можно поступать ещё хуже, не действуют. Это раньше. Сейчас сразу начинают демонстрировать агрессивную поддержку властям. Ну и вечный тик ток с прикольными видосиками.

Итог. Будто кляп во рту. Разрывает, а разделить чувства не с кем. И страх. Больше всего он мешает найти единомышленников, но замечаешь, что прекратил даже попытки заговаривать на эти темы. Как следствие, бессилие и опустошение. Чувствую, что не справляюсь, сказывается на здоровье. Отвлечься и не думать не могу. Смерть Алексея раздавила окончательно, хотя раньше не осознавал, что и мне он дарил надежду. Мужество восхищает. Но сколько ещё таких мужественных, за кем мы сочувственно наблюдаем, как они медленно пропадают. Что делать? Не нахожу ответа.

Горюю, будто потеряла близкого человека. Сердце болит за Юлю, детей и родителей. Плакала во сне.

Две недели со дня смерти Алексея Навального мы прощались с надеждой и возможным будущим. Я оплакивала человека. Смерть Алексея очередная демонстрация того, как хрупок человек, демонстрация конечности человека.

Не перестаю думать о его мыслях перед смертью. Удивился ли он? О ком вспомнил? Боролся ли? Или принял свою долю со смирением?

Мне очень жаль, что этот молодой витальный человек провел последние свои дни в этой средневековой темнице. Я видела макет ШИЗО, в котором он находился, в Праге. Это немыслимо!

Мне стало страшно от сцены отпевания, от того, что молодой и современный прогрессивный политик со сцены на столичных митингах переместился в это инфернальное пространство русской церкви, будто списанное из книги русского классика. Это то, куда они ведут нас, в прошлое, задавив все молодое.

Сохранить память о живом Алексее, о его вере в нормальное будУщее — моя задача. Он не сдавался, и я не должна.

Я плачу постоянно. Вчера не смогла уйти с работы, чтобы проститься с Алексеем. И думаю, что испугалась бы пойти, если бы и смогла. Я живу в бесконечной тревоге за себя, сына, внучку, родных и общество. Листаю фото и видео с похорон и наполняюсь надеждой от могущества прекрасных красивых людей. От того, что таких много. Просматриваю ролики с Алексеем, его выступления на митингах, видео оппозиционеров в память об Алексее. И плачу, плачу, плачу.

Вчера после работы зашла в храм мимо которого проходила 1,5 года. Вчера зашла и зажгла свечу за упокой Алексею. Без него все сразу стало другим. Но точно не сломалось! А окрепло. Я очень остро это чувствую сейчас. Россия стала сильнее в своем стремлении к развитию и свободе. Мы точно сможем все изменить. Я в это верю.

Алексей был искрой, которая зажгла множество сердец и подарила надежду, дала веру в справедливость.

Сейчас очень больно.

Но, огонь в нас нельзя потушить. Искра Алексея будет жить в каждом. Вместе мы пожар и стихия, которую нельзя уничтожить.

Леша сказал не сдаваться.

Мы не сдадимся.

Спасибо за все

Невыносимо. Невозможно дышать, думать, что-то вообще делать. Боль парализует. Я плачу весь день с перерывами на занятия. Будто бы слезам вообще нет конца. Просто адская, нескончаемая боль и ужас. Я прихожу домой, трясусь в слезах и никак не могу остановиться. Я не могу думать ни о чем другом. Смерть, убили, умер. Не могу принять, осознать никак. Только рыдать без конца и краю. Сейчас только так.

1 марта была на работе, следила за происходящим в телеграмме, заморозилась, отстранилась, терпела. 2 марта заперлась в комнате, смотрю старые видео с Алексеем и плачу. У меня нет человека, с кем можно поплакать вместе. Мне надо выплакать всё сейчас, пока есть возможность, а завтра опять заморозиться и делать вид, что всё нормально.

Ловлю себя на мысли, что, в основном, молчу в разговорах, чтобы тема не ушла куда-то «не туда», чтобы не подставиться самой и не разочароваться в людях. А так молчишь и, вроде, все нормальные.

Я осознала, что последние годы ждала, что Алексей каким-то чудом выйдет и снова скажет: «Привет, это Навальный». А я посмотрю на это и пойму, что жизнь-то наладилась, и пойду заниматься своими мелкими делами, зная, что глобально всё хорошо. Но больше уже не скажет, и надо думать, как жить, когда всё будет только хуже. И как не бояться, когда такие дела происходят.

Я — плохо. Днем мне еще кажется, что постепенно легче, греют новости — например, вчера весь день смотрела, читала все что было про похороны, и было очень светлое чувство, что добро обязательно победит, оно уже побеждает на моих глазах, и что время лечит. А ночью такая боль опять подступает, все сжимается внутри от этой боли. Кажется, что из души вынули огромный кусок, бросили в лужу и растоптали. Только один раз я испытывала личное горе от смерти человека, с которым не была лично знакома, известного, с не близкого. Это был Булат Окуджава, я выросла на его песнях, и было полное ощущение, что я потеряла родного, очень любимого, как будто он жил в моем доме — и его вдруг не стало. Но он умер от старости, он, как говорят, ушел… это было естественно. А сейчас со мной второй раз такое, что я плачу и не могу успокоиться, как будто не стало близкого, домочадца Только на этот раз все не естественно, все чудовищно и несправедливо. Как это пережить, я не знаю.

Сегодня не 1 марта, а 3, но выскакивает это форма.

1 марта меня накрыло, с работы уйти не могла, чтобы поехать на прощание с Навальным. На работе одни тетки с надрывом рассказывали, какие цветочки у них в саду, другие, что, вот наконец мы перестали сотрудничать с западом и будем выпускать все свое, в частности прекрасные самолеты Ил, полностью из своих комплектующих. Кто-то вслух читал новости на майл.ру про похороны Рыжкова. Ощущение — что ты враг и предатель. Студенты (я препод) закрыли рты на молнию, другие не вылезают из телефона. Поговорить с ними невозможно — у них принцип ни слова о политике, свое мнение держи при себе.

Была на кладбище в субботу, надеялась, будет полегче. Бесконечный бубнеж фсбшников — проходим, не задерживаемся, даем другим попрощаться — не давал сосредоточится. Тонны цветов на могиле и перед могилой и полное непонимание, какое это имеет отношение к Навальному, никаких чувств вообще, даже заплакать не могла. Еле-еле добрела до метро, навстречу шли люди с цветами, хотелось вернуться на кладбище и побыть среди этих людей, но им не дают собираться, постоять вместе. Положили цветы — и гонят прочь. Тяжело, дома муж хотя и принимает мои чувства, но это мое обостренное восприятие действительности. Сын вообще не разделяет мои взгляды, с началом войны отдалился, ушел в какое-то мракобесие. Он Аспергер, с ним тяжело говорить о чувствах. Сейчас жалею, что не обняла бабушку, раздающую по дороге на кладбище поминальные конфетки прохожим, только поблагодарила и расплакалась. Может, вдвоем плакать было бы легче.

Очень горько от осознания, что Навального убил никто и все сразу. Никто не смог этого предотвратить. Нам всем пока слишком страшно за себя, чтобы сбросить власть. Люди не готовы — и это очень грустно. Диссонанс желаний — одновременно хочется уехать, забрав с собой малую Россию, её язык и воспоминания, но бесконечно жаль оставлять её в таком печальном состоянии.

Страшно. Все пишут о надежде, которую испытывают, смотря на других людей, на толпы и цветы. А мне страшно.

Потому что ни-че-го. Вообще ничего не изменится и не станет лучше. Тот не сдохнет, а ОН не оживет.

Не хочу быть здесь с теми, кому все равно. Ехать в метро и смотреть на бездушные, пустые лица. Или еще хуже — счастливые.

Ненависть просыпается.

Хочется кричать и плакать, плакать и кричать.

Уехать шанса пока нет, и сил оставаться нет.

Друзья видят, как я онлайн (!) в институте смотрю похороны — глядят в телефон, потом бьют по плечу и рассказывают какую-то шутку или мем.

Не в поддержку. А потому что им все равно.

И на похороны. И на меня.

Поэтому мне страшно.

Сегодня впервые поняла, как выразить словами ощущение сегодняшнего дня: зал ожидания. Но не тот, который на вокзале или в аэропорту, когда ты знаешь, что в положенное время ты улетишь, уедешь, и это движение вперед, перспектива. А этот зал - ожидания чего-то неопределенного, но обязательно неприятного, страшного, причем ты не знаешь, сколько тебе еще ждать, и от этого чувство паралича внутреннего, отсутствие желания что-либо делать вообще... Убита радость. Исчезло ощущение надежды на позитивные перемены, которое еще теплилось где-то в глубине души до этой страшной войны.

Это было очень тяжело. Не было ощущения, что умирает надежда, я верю, что рано или поздно появится кто-то ещё, кто продолжит. Но пока он был жив, шанс был здесь и сейчас.

И одновременно это был день… я не ожидала увидеть столько людей на улицах. Это была большая внутренняя радость «ура, я не ошиблась, что нас больше, чем небольшой круг знакомых, нас правда много.»

И сейчас 3 марта, сегодня люди продолжают идти и нести цветы и это — бесценно. 3й день я плачу в том числе от облегчения — не все согласны, не только я одна с небольшим кругом близких считает всё происходящее дикостью и преступлением, не я одна горюю… и в голове 3й же день звучит песня «Мы не нули», в неё есть строчка «мы единицы и нас миллионы», повторяю её как мантру. Пока не понятно, что с этим делать. Но рано или поздно это станет ясно. Плачу и радуюсь одновременно. Восхищаюсь мужеством. И буду помнить надеюсь всегда.

Сюрреалистично. Это наверное самое подходящее описание состояния.

Наблюдать за всем ужасом неделю с глухой надеждой, что это все глобальный план по освобождению, с одной стороны, а с другой — с чувством дереализации. Как будто смотришь фильм и не понимаешь, что это реальность.

1 марта максимально настраивала себя не сильно проваливаться в чтение новостей, но это невозможно. Посреди рабочего дня накрыла истерика, и единственный выход из этого оказался храм. Просто вызвала такси и уехала до ближайшего. Вбежала в слезах, с трясущимися руками, плакала, просила и требовала. Просила мира и успокоения Алексею, семье, людям, себе.

Требовала справедливости, возмездия, бесстрашия.

Вообще впервые требовала.

После стало возможным хотя бы доработать. Появилось осознание произошедшего.

Удивительное состояние, я никогда не обращалась к религии в сложных ситуациях, а в этой не осталось других вариантов. Ты просто не знаешь, к кому бежать. Но знаешь от кого и от чего.

И поразительно светлое чувство общности и сопереживания с огромным количеством незнакомых людей с видео и фотографий. Казалось, что я одинока в своем горе, своей позиции, что возможно я выбрала неправильный путь, а потом увидела огромное количество прекрасных, умных, светлых людей. Алексей даже в таком темном дне, буквально смертию смерть поправ, как-то смог объединить людей, показать, что это, вопреки всему, не конец, у нас есть мы, и нас достаточно для будущего, о котором мы все мечтаем. Это то чувство, которое будет давать силы очень долго, и через которое он будет жить.

Чувствую себя так, словно в живот пырнули ножом. Не смертельно, но ужасно больно.

Я приехал в Москву из Петербурга, на деньги с кредитной карты, чтобы попрощаться с Алексеем Анатольевичем. Я чувствовал и чувствую, что иначе не мог. Я бы не простил себя, если бы не приехал. Алексей был со мной 7 лет, можно сказать с детства. Он смог популярно объяснить, что такое коррупция, смог рассказать как с ней бороться, снял с глаз пелену и помог увидеть тот ужас, который происходит в моей родной стране, под наше молчаливое согласие. Именно он стал для меня кем-то вроде «отца в политическом смысле», который научил не боятся, научил воспринимать все с оптимизмом и надеяться на лучшее, не унывать. До августа 2023 я жил в г. Томск. Я участвовал в протестах 26 марта 2017, 12 июня 2017, 7 октября 2017, 5 мая 2018, 3 августа 2019, 29 сентября 2019, 23 января 2021, 31 января 2021, 21 апреля 2021. В 2021 году участвовал в акции «Любовь сильнее страха» 14 февраля. А еще, в 2020 году Алексей Навальный был в моем родном городе — в Томске. Позже я смотрел расследование снятое в Томске и увидел, что Алексей стоял в моем дворе. А потом его отравили. Отравили в моём родном городе. Слов не было. Очень переживал за Алексея, постоянно читал новости и следил за его выздоровлением. Молился.

2022. Дальше началась война. Мой ужас было не описать. Я не мог поверить, что моя страна развязала кровавую войну, а наши руки теперь по локоть в крови. После 24.02.2022 власти начали закручивать гайки, ввели наказание за «дискредитацию» ВС РФ, за фейки и прочие карательные законы. На протесты выйти я забоялся, ибо на тот момент был несовершеннолетним и ответственность понесли бы мои родители. Я занимался антивоенной агитацией, расклеивал наклейки про военные преступления и прочие ужасы войны. Вешал зеленые ленты. Занимался я этим с 2022 по 2023 год. И вот 2024 год. Война длится почти 2 года, мне 19 лет, я переехал в Санкт-Петербург, чтобы учиться и жить. Говоря честно, с тем, что Алексей в тюрьме я смог смирился — он знал на что шёл. Я верил и хранил надежду, что Алексей выйдет из тюрьмы, как и остальные полит. заключенные, когда режим падет. Я всегда отмахивался, говоря «Да, Путин умрет раньше, Алексей не просидит и весь срок».

И вот 16.02.2024. Я сидел дома и играл на гитаре, как и в предыдущие дни, пока мой телефон не начал разрываться от звонков и сообщений знакомых. Я ответил, мой друг на проводе был в шоке, попросил прочитать новости. Я положил трубку, сказав, что сейчас пойду прочитаю. Увидев новости, о том, что Алексея Навального не стало, я потерял дар речи, голова закружилась, сердце забилось быстрее, руки начали дрожать, был приступ ярости, хотелось бить кулаками стены, невероятное чувство ненависти к Путину и власти. Но помимо этого и чувство безнадежности, безысходности, потери надежды и веры в светлое будущее. Захотелось прям тут же сделать плакат и выйти с пикетом на Гостиный двор. Но эти эмоции я сдержал, зная, что меня тут же задержат, ибо полиция уже дежурила. Я не верил в произошедшее, и, говоря честно, не верю до сих пор. Но тут новость о том, что Песков доложил Путину о смерти Навального, тут то я понял, что новость, к сожалению, не фейк. Я вышел из дома, люди жили свой день, улыбались, но мне, как и тысячам, как я позже узнал, людей было не до улыбок. Я пошел пешком до Памятника жертвам политических репрессий на Воскресенскую набережную, по пути слушая песню «Элизиум — Привет, это Навальный» (Помню слушал ее в 2021 году, когда Алексея только посадили в тюрьму). В этот момент я впервые пустил слезу. Дошел до места стихийного мемориала, на тот момент там было 20−30 человек, все только собирались. И главное, все пришли не по зову организаторов, а по зову сердца. Я купил гвоздики и возложил на монумент. Когда кто-то поставил первый портрет Алексея — я не выдержал, отошел в сторону и заплакал. Многие плакали — независимо от пола и возраста. Люди прибавлялись, в итоге нас было несколько сотен, плюс те люди, кто приходил и сразу уходил. Я простоял на холоде 4 часа. Каждые полчаса меня бросало в слёзы и я много курил. Потом уехал домой. Дома меня снова накрыли слёзы. В ночь ушел на работу. Вернувшись в 6 утра, снова был в слезах. 17 февраля моих подруг задержали у Воскресенской набережной люди без опознавательных знаков (сотрудники центра «Э»). Я помогал делать передачи, приехал к суду, рассказал им про ОВД-инфо и передавал информацию, которую получал из разговоров с юристами, поддерживал морально. Позже суд вынесет решение — 3 суток одной и 10 суток другой за цветы.

Шли дни, на мне не было лица. Тело Алексея не отдавали семье. Я подписывал открытые письма, петиции, отправлял обращения в СК. Я не мог поверить. Когда не думал об этом — жил как раньше, но без положительных эмоций, жизнь стала черно-белой. Когда думал о том, что Алексей умер, мозг начинал отрицать это, словосочетания «труп/тело/смерть/похороны Навального» вызывали в мозгу диссонанс, язык не поворачивался говорить о нём в прошедшем времени. Мозг отрицал то, что этот улыбающийся и смеющийся в лицо злу человек больше не увидит семью, больше не скажет своё «Привет, это Навальный!», не увидит падение режима, не пошутит, не проведет расследование, не призовет на митинги и протесты. Как только я видел какие-то подтверждения его смерти, например заголовки в новостях, у меня в мгновенье все сжималось в груди, за грудиной кололо. И через полминуты мозг выкидывал это из головы, словно это просто ночной кошмар. Иногда вновь плакал.

На 9 день смерти я пошел в Казанский собор и поставил свечку и заказал панихиду по Алексею. Вернувшись домой, увидел, что Алексея отдали маме. Власть препятствовала публичным похоронам. Но я уже не боялся. Не боялся так, как завещал Алексей. Не сдался и не боялся. Я наоборот дал себе обещание бороться до конца, как дорого бы мне это не стоило. Пропал страх административного наказания. Все это казалось мелочью, в сравнении с тем, что пережил Алексей. Я знал, что могу быть задержан, но я заранее взял вещи, которые могут понадобиться в спецприемнике и купил билеты на поезд в Москву. В комментариях под постом о похоронах в одной из оппозиционных новостных групп по Петербургу, я написал, что поеду из Петербурга в Москву, чтобы попрощаться. Мне начали писать незнакомые люди, о том, что тоже поедут. Тогда я предложил создать чат. К 1 марта нас было 15 человек. Все были старше меня — от 21 до 30 лет, в основном девушки.

Мы приехали в Москву, с тремя ребятами я ехал в одном вагоне, кто-то добирался на самолёте, кто-то на машине, кто-то на поезде, но в другое время. Приехав в Москву, мы прошлись по Немцов-мосту, почтив его память, дошли по его ежедневному маршруту до его дома на Малой Ордынке. А дальше поехали на прощание с Алексеем. Купили цветы. И стояли на территории церкви с 11:00. Люди были всюду, куда не посмотри — были толпы и они с каждой минутой лишь пополнялись. И вот заезжает катафалк. Мы встречаем аплодисментами. И тут, неожиданно, мы начинаем скандировать «Навальный». Все в груди сжалось. Было очень больно. Голос дрожал. По коже прошел холод. Дальше мы продолжили скандировать различные лозунги. Краем глаза увидел, как выносили гроб. Две девушки из нашей компании смогли попасть внутрь собора на отпевание. Остальных не пустили. Я не смог попрощаться с Алексеем и увидеть его, хотя бы покойным. Когда катафалк выезжал на кладбище, люди кидали цветы в катафалк и на дорогу, я тоже бросил пару гвоздик. Дальше мы вышли с территории церкви и пошли шествием к Борисовскому кладбищу.

Нас было десятки тысяч, мне кажется не меньше 80 тыс. чел. Люди были просто везде. Полиции было тоже полно. Пригнали всё, что у них было — под полсотни автозаков, ДПС, ППС, мобильные конницы с конной полицией, эвакуаторы, Росгвардию, ОМОН, автобусы и КАМАЗы. Они огородили проезжую часть от тротуара металлическим забором. Мы пошли шествием, а в этот момент я потерял всех, с кем приехал, из-за сильного потока и большого количества людей. Дальше мы долго стояли у входа на кладбище, толпу пропускали по 50 человек, раз в 20 минут. И вот я прошел. Увидел черно-белое фото улыбающегося Алексея. Положил цветы. Эмоций не было, только холод и тоска. Плакать я уже не мог — даже на это не хватало сил. И бросил горсть земли на гроб того, кто давал мне всю осознанную жизнь веру и надежду. Сердце сжало, будто прощаюсь с близким родственником. Нас поторопили и я вышел с кладбища. Дальше мы снова соединились с одной девочкой из компании, а остальные еще были на кладбище — они пойдут на вокзал только ночью 2 марта. Когда сел в поезд, оказалось, что в моем купе едет мужчина с женой, с ними я, как оказалось, стоял у церкви. Он подошел и спросил, не был я там сегодня, я ответил утвердительно и тогда, он сказал, что в соседнем купе тоже едет мужчина, который был на прощании. Мы пообщались и уснули. Было полегче, ибо я думал, что буду ехать домой один и утону в мыслях. Я приехал домой в 7 утра, зайдя домой, скинул одежду, обессиленный упал на кровать и разревелся.

Сейчас, 4 марта 2024 года я чувствую, что 16 февраля власть во главе с Путиным вырвали у меня кусок плоти, который кровоточит не переставая, и даже если затянется, то плоть на этом месте уже не отрастет. Мне больно. Яркие краски исчезли из моей жизни и кажется, что это навсегда. Тоска и скука по Алексею. Все еще не верится — мозг отрицает, не давая поверить, блокируя мысли. Все надежды только на то, что Путин умрёт как можно скорее. Молюсь за упокой Алексея. У меня долгий период жизни были проблемы с тревожностью, но она была в длительной ремиссии, а сейчас она вернулась и теперь со мной всюду: в окружении друзей, дома, на учебе, на прогулках. Тревога меня ест. Все мысли об Алексее. Я верю, что доживу до момента, когда Алексею поставят памятники и назовут его именем улицы и площади. Верю, что Алексея признают Героем России, но увы посмертно. Знаю, что приду на избирательный участок 17 марта в 12:00 и впишу в бюллетень «Алесей Навальный» и поставлю напротив галочку. И вас призываю сделать тоже самое.

Я не могу найти в себе силы это пережить и не знаю как жить с этим дальше. Знаю только, что Россия когда-нибудь обязательно будет свободной.

На душе погано и слизко. Не хочется ни с кем разговаривать, бессилие, отчаяние и злоба. Чувствую, что нужно снова начинать прием антидепрессантов и транквилизаторов. Страшно общаться с психологами, которые не обозначают прямо свою адекватную позицию, боюсь нарваться на выродков, которые надели на себя маску врачевателей души. Ощущение какого-то тотального одиночества, хотя понимаю что нас таких много, но в моем городе у меня только один друг, с кем можно обо всем поговорить, и то видимся раз в полгода, остальные по разным концам страны живут. Первые два дня в слезах, после застывшая злоба и бессилие.

4 марта 2024 года.

Я все пытаюсь продолжить жить… (Пишу «нормально». Стираю. Подбираю слово. Не получается. Оставляю как есть).

В феврале-марте 2022 мне было страшно просыпаться. Тогда я плохо спала, но хуже всего было пробуждение. Вываливаться из сна в реальность было физически очень неприятно: тягостное ощущение в теле, щемило в области груди, сдавливало виски. Ровно то же самое я испытывала, когда теряла близких. Эти секунды осознания своей реальности моментально и жестоко размазывали. Тогда я заставила себя собраться и не провалиться в очередной депрессивный рецидив. Ушла в работу. Долго приходила в себя. Жить и делать вид, что все нормально, невыносимо. Говорить и испытывать на себе агрессию людей тяжело. Найти единомышленников в маленьком провинциальном городке сложно. Думаю ли я о своей безопасности? Да. Я мучительно размышляю о людях вокруг меня, о своей стране и её будущем, уехать или остаться, о том, что я не сделала и что могу сделать, об ответственности и вине, о много другом. Эти размышления самые тяжёлые. Сейчас я склоняюсь к тому, что мой путь — это тихий протест. Куплю неприметную одежду и детский принтер для печати антивоенных наклеек и стикеров. Я продолжу говорить с людьми, даже если меня не слышно из-за телевизора. Горизонт планирования несколько месяцев. Мне тяжело. Вывожу с трудом. Берегу себя. И не сдаюсь.

Честно говоря, ужасно сложно пережить все, что происходит последние годы. Настроение прыгает от «терпимого» до желания мигрировать или… :(

Вроде, и понимаешь, что таких людей много, но, почему-то, не рядом. Ужасно не хватает человеческого общения с пониманием, без страха быть отвергнутым из-за позиции.

При мыслях, при любом упоминании Алексея просто слезы градом. Очень тяжело. Кажется, будто это ад без конца и надежда умерла.

Сейчас, через пару дней, я поочередно жутко тревожусь, иду смотреть на комментарии людей, которые тоже были, и успокаиваюсь, испытывая радость. Тревоги много, деморализации мало, пожалуй это самый важный итог. Я рада, что дошла. Было много страха до, много моментов «нахрен», много страха в моменте, много страха после. Но это того стоило. Абсолютно точно стоило.

Прошло две недели со дня его гибели, и, кажется, я начала нормально есть, вернулся аппетит и перестало тошнить от еды. Это очень радует. А еще я целых три дня подряд не плакала!!! Это тоже очень радует.

Конечно, мне хочется «жить дальше», я прекрасно понимаю, что нет никакого толку в том, чтобы похоронить себя в этом горе. Но как объяснить людям вокруг, почему для меня это так важно, когда я даже сама себе не могу объяснить такой своей реакции? Почему у меня ощущение, что я потеряла близкого человека? Ведь на интеллектуальном уровне уровне я прекрасно понимала, что это может случиться! Вот только на эмоциональном — оказалось, что в это просто невозможно поверить.

Сейчас меня очень поддерживает мысль, что он очень не хотел бы, чтобы бы мы отчаивались и утопали в своей скорби. Надеюсь, в скором времени двигаться дальше!

А что касается его похорон, то этот день был абсолютно удивительным! Ходить по обычному спальному району и слышать, что его имя у всех на устах… даже не просто слышать, а как будто ощущать на физическом уровне его присутствие — это было незабываемо.

Прийти туда было лучшим решением и лучшим излечением, потому что нет ничего дороже, чем увидеть эти ясные лица и наконец ощутить, что ты не один! Не один!

Разрыдалась я только по дороге домой, когда включила «Теперь далеко отсюда», и не могла выключить до конца поездки, хотя это вызывало беспрерывные рыдания. Я знаю, что, несмотря на то, что это прекрасный трек, посвященный его памяти, вряд ли я смогу когда-нибудь снова его включить. Но там есть строчка, которая мне очень запомнилась: «Мы ждали, что будет чудо, а это оно и было». Она звучит в первом же четверостишье, и каждый раз на этих словах мне хочется выть и рыдать. Он был нашим чудом. А чудеса не уходят бесследно.

После начала войны всё время живу в двух реальностях — той, в которой как бы ничего не происходит и той, в которой в Украине убивают людей, читаю новости про район, в котором живёт моя бабушка — прилетело ли туда, как они там, что делать…

Огромное разочарование в тех, кто поддерживает. Сейчас уже нет желания с ними говорить, просто холодное отчуждение и печаль. И когда убили Алексея Навального я с горечью сказала подруге, что вот опять всё хрупкое подобие жизни, просто жизни, которую себе строю в эти два года, опять осыпается и надо начинать это отстраивать снова. Сил уже нет на это всё, и какие же они сволочи, эти люди, которые столько разрушили и продолжают разрушать каждый день!

Я зла и на Алексея за то, что он вернулся, — быть героем, это здорово, конечно, но мне нужно чтобы кто-то помогал исправлять всё это, а не претерпевал страдания на радость упырям. Теперь вот Юля на себя ношу взвалила, всё на женщинах опять!

Так долго тяжело, что уже не помню, когда была просто обычная жизнь, в которой можно говорить всё, что хочешь, и безопасно, и мир открыт, и думаешь, какое купить платье. Так много приходится всего вытеснять в себе, терпеть, уговаривать себя просто ползти день за днём и просто жить дальше ((

Хочется написать что-то про надежду, что нельзя сдаваться, но не выходит… Да, по всей стране нас много, но в своей семье я такая одна. Если я как-то покажу свою позицию, пойду возложить цветы и мне за это что-то будет, то меня никто не поддержит. Наоборот, посчитают виноватой и что я это заслужила. Это очень сильно угнетает. Я очень сильно напугана.

Хочу /…/.

Не могу больше.

Семья не понимает моей боли. А надежды на просвет в моей профессиональной деятельности умерли с Алексеем.

Я очень хочу быть такой светлой как Юля. Но нет сил.

Просто исчезнуть из этого ужасного мира.

Хочется сказать, что они не добились и не добьются того, к чему стремятся, но во мне будто что-то сломалось. Причем что-то, что, как я думала, уже было сломано после 24-го февраля. Оказалось, еще было, чему ломаться. У них получилось поселить животный страх и чувство глобального одиночества, словно ты либо последний нормальный человек, либо единственный сумасшедший — и то и другое одинаково пугающе. Поэтому для меня было так важно прийти первого марта на похороны — убедиться, что я и не сумасшедшая, и не последняя, кто остается в здравом уме. Безмерно благодарна всем, кто был там. Благодаря им впервые за два года почувствовала, что я не одна. Спасибо.

Здравствуйте! Спасибо огромное за возможность высказаться! Мне очень плохо! Мне кажется я одновременно схожу с ума и умираю. Что-то внутри меня сломалось, треснуло. Там так ноет, болит, что я точно взвою. Как будто заноза, а достать не могу. Пишу Вам 6 марта, через 10 дней будет месяц как не стало Лёши, а я никак не могу успокоится, мне не становится легче, я реву, через день, каждый день чувствую себя ужасно подавлено.

Новость о гибели Лёши пришла ко мне так странно. 16 февраля я была дома, листала инсту, смотрела сторисы своих интернет-друзей, и тут вижу сторис моего друга из Москвы на чёрном фоне фраза вроде «ты умер, но твоё дело будет жить…» И что-то ещё, не помню… Меня это очень кольнуло, думаю, блин, про кого это, надо написать, спросить… Выхожу из просмотра сторис и тут же вижу публикацию «Холода» о смерти Алексея Навального… Это были какие-то секунды, но длилось как будто вечность… Закричала, меня затрясло, это была истерика, я рыдала, обновляла ленту снова и снова, «нет, нет, нет, пожалуйста, не надо, пожалуйста, пусть это будет неправдой, ошибкой». Правда, не ошибка. Они его убили, они его замучили. Они над ним издевались. Ему было очень больно, такие мысли грохочут в моей голове и сегодня.

Потом сквозь слезы я тоже написала статус, что прошу прощения за свои страх, слабость и малодушие. Написала как восхищалась оптимизмом и озорством Лёши. Как он был смел и всем врагам и злодеям сгубившим его плевал в лицо, будучи несгибаемым, смелым, принципиальным… Покойся с миром… Дальше всё как в тумане. Матери не отдают тело… Кремль никак не комментирует… Назначена дата похорон… Написала своему другу из Москвы, уточнить пойдёт ли он проститься с Лёшей и с просьбой написать номер карты для перевода денег, чтобы купить цветы и возложить их от моего имени. Друг отказался от денег. Сказал, всё сделает. Как же я тебе благодарна, мой друг! Спасибо тебе огромное, спасибо что ты есть!

1го марта прорыдала весь день. Лёша был сам на себя не похож. Лицо у него было измученное… Мне так хотелось поверить в какую-то мистификацию, мол, вот сейчас он выйдет откуда-то, живой и такой — «Привет, это Навальный! Как я всех надул, а, видали?! Ну что, раз уж собрались, давайте все вместе кому надо причиним добро?!»… Но ничего такого не произошло, чуда не случилось… Лёши больше нет! Как с этим жить дальше, да и как в целом жить, я не знаю. Может быть, станет легче, может что-то прояснится… Пока же мне очень плохо, горестно и больно.

Подавлен. В сердце одна лишь злость, тоска и уныние. К сожалению, я не смог проститься с Алексеем, т.к. нахожусь далеко от Москвы (((

Объясните мне, пожалуйста, что должно ещё произойти, чтобы россияне стали хоть чуточку вникать и замечать весь этот беспредел, который твориться в стране? Я их ненавижу!!!

Я заметила, что у меня поменялось вИдение людей. Год назад мне казалось, что я больше всего вижу отстранённых людей, таких, кто сосредоточен на том, чтобы не расстраиваться и поменьше думать о войне. Я не часто выезжала в центр города -- меня ужасно раздражали летние кафешки на улицах. Блин, ну вот это вообще не в тему — сидеть на Невском среди цветочков и смеяться. Мне это казалось кощунством.

Но зима в Питере долгая. Сейчас мне приходится часто ездить в метро. Так вот, я вижу людей уставших. И эта их усталость так понятна. У меня к людям появилось больше сочувствия, и кажется, что мы думаем об одном и том же. Теперь, когда кто-то улыбается друг другу, какое облегчение это замечать.

Мне вчера пришла завуалированная угроза, что я якобы поддерживаю экстремистские идеи. Я не ходила ни на один митинг, но смотрю оппозиционные видео, иногда комментирую. Пришлось ото всех отписаться и не пошла на выборы, испугалась. Было грустно, потому что даже видео нельзя смотреть.

Очередь была всего человек из 20, нас ещё домой пытались отправить — так проголосовать)) Немного разочарована, но рада, что сходила.

Я была, конечно, очень разочарована, хотя ни чуть не удивлена. В 12:00 на нашем участке царила такая тишина, просто жуть, аж ни по себе, когда зашли с мужем и нарушили сонное царство. Одно слово — Кузбасс.

Я рада, что пришла в полдень и увидела своих) спасибо тем, кто разделил эту возможность — побыть вместе!

На данный момент я живу в глухом селе в Алтайском крае. И моя задача на сегодня была — показать, что даже там есть человек, который помнит и любит Алексея Навального. В полдень, разумеется, пришла на участок одна. Поставила галку за Даванкова, написала имя Алексея и ушла. Свою задачу я выполнила. Теперь представляю, как удивится комиссия при подсчёте бюллетеней, ибо в их глухом селе никакой оппозиции отродясь не бывало. А сейчас там есть луч разума, и комиссия будет об этом знать.

Плохо. Действительно не верю в будущее. И в поход в полдень не верила. Небольшой город, все ожидаемо и буднично. Никаких очередей.

Было тепло, радостно встретить своих людей. Была какая-то растерянность оттого, а что же дальше. И грусть. И сотрудники полиции, что удивительно, будто тоже всё понимали, но не верили в свободу и были готовы выполнять свою работу (такой диссонанс меня поразил).

Я в порядке. Нахожусь за границей, голосовать можно было только в столице, до которой ехать 4 часа, так что на избирательный участок пришёл к 9, чтобы успеть на поезд домой. Избирательный участок очень маленький, там была всего одна кабинка, да и пускали на избирательный участок по 2 человека, остальные ждали на улице. На двери записка: в связи с выборами на избирательный участок нельзя проносить технику и жидкости. Так что при входе все вещи надо было сложить в камеру хранения на улице. Потом в узком коридоре, где особо не развернуться — проверка металлоискателем. Кажется, охранник сам испугался, когда у меня что-то запищало. Я тоже боялся. Страна, конечно, маленькая и незаметная, но я тут уже выступал на телевидении с моей антивоенной позицией. Было очень страшно вот так в одиночку заходить в место, где действует российское законодательство.

К счастью, всё прошло нормально. Вышел, забрал вещи. Там же стояла группа молодых людей, которым, кажется, недавно исполнилось 18, они смеялись, называя кандидатов смешными прозвищами. Рядом цвело какое-то дерево. Весна. Я был так счастлив уйти подальше от этого места, понять, что я все ещё в безопасности, все ещё на свободе. Грустно, что не вышло прийти на избирательный участок в полдень, но что поделать. Смеющиеся над выборами студенты под цветущим белым деревом показали мне, что я не один.

Все в порядке.

Да, некоторое волнение испытали. У двери избирательного участка стоял полицейский и пускал людей порциями, так как к 12:00 подтянулось некоторое количество. Он осматривал собравшихся в очереди и пробурчал, мол вы же все тут рядом живете, чего пришли все одновременно? Собравшиеся ничего ему не ответили) пройдя рамки металлоискателя предъявил паспорт и получил бюллетень, заметил, что напротив избирательной урны стоит полицейский и внимательно охраняет ее) передо мной парень испортил бюллетень, поставив несколько галочек, я проголосовал и отправился на улицу)

Москва, Ясенево. Боялась, что никого не будет, но придя в 12:15 ещё 15 минут стояла в очереди, чтобы зайти на участок. Люди разного возраста, настроение хорошее, многие улыбались, кто-то шутил. Кто-то фотографировался на фоне очереди, кто-то говорил «Ждём перемен», кто-то просто радовался при виде других людей.

Жалею, что не пришла раньше — могла бы увидеть больше приятных соседей и провести больше времени в такой приятной компании.

Спасибо всем, кто сегодня пришёл, видеть единомышленников очень ценно для меня ❤

Ужасное отчаяние. Москва. Не центр. 15−20 человек максимум. Очередь за минут 15 закончилась. Значит, мы и вправду заслужили этот ужас… Раз людей так мало 17го в полдень.

Я осознанно пошла сегодня голосовать в 12ч.

Было несколько напряжённо. На входе обшмонали (по-другому и не скажешь), залезли в сумку, прощупали перчатки, капюшон.

Народу было немного, маленькая очередь перед входом. Очень хотелось почувствовать, что я не одна, какое-то единство.

В любом случае не жалею, я сделала всё что смогла.

Я чувствую невероятное опустошение. Кажется, за сегодняшний день постарела на много лет. Я со своей мамой голосовала на окраинном участке Твери. Пришли к 12.00. Никакой очереди не было. Очень ждала, что смогу побыть рядом с людьми, которые думают и чувствуют так же, как и я. Наплыв людей был, но массовости не случилось. Смотрю репортажи из других городов и стран, подруга присылает видео из-за рубежа, становится немного легче от мысли, что там люди вместе.

Как будто камень с плеч, но полностью не расслабляюсь. Идя на участок к 12:00, готовилась к худшему, зашифровала все данные на мобильном девайсе, набила сумку всем-необходимым-что-может-пригодиться-при-длительном-задержании. Однозначных единомышленников и единомышленниц на участке не видела (а если и видела, то не поняла, что это они — настолько я была в тревоге и настолько быстро прошло само голосование для меня + не было пикетов).

Читаю новости, блоголенту, чтобы понимать общую ситуацию за сегодня по городу и стране.

Моральное облегчение очень захотелось заесть чем-то вкусным. Вне зависимости от результатов этого всего мероприятия, появилась в то, что мы все продержимся как можно дольше и что мы уже делаем достаточно, даже если занимаемся микро- или даже наноактивизмом в общих масштабах сопротивления.

Люди выходили с улыбками на лицах. Оказывается, человеку для счастья много не нужно. Просто прийти в полдень 17 марта.

И да, это даёт надежду. И дух, который падает, немножечко взбодрился. Иду, счастливая, улыбаюсь, как будто прям влюбилась.

На участке почти не было очереди. А так хотелось увидеть толпу людей! На работе все пошли голосовать в пятницу, строем! Я конечно не с ними. И меня очень злит тот факт, что они снова победят! И что мы ничего не поменяем.

По-разному.

Иногда радуюсь своей семье и себе.

Получается радоваться.

Иногда получается поддерживать себя, ведь на мне двое детей и я отвечаю за их состояние.

Но если опуститься глубже.

Страдаю. Как и у многих, моя жизнь разделилась на до и после. Слишком хорошо помню планы, надежды, путешествия, ощущение открытого мира.

Абсолютно нерелигиозный человек, я надеюсь, что ад существует и все, кто устроил и поддерживает все это, туда попадут. Ну или переродятся во что-то безрадостное.

Думая о возможном переезде испытываю много гнева и вины, т.к. придётся оставить пожилых родителей. Ненавижу тех, из-за кого приходится бояться своей страны.

Не покидает ощущение сюра. Когда читаю новости, в которых полное мракобесие и зигование, когда вижу, как извратили победу в Великой Отечественной Войне, имя России и её миссию, когда вижу, как перевирают то, что происходит и называют не своими словами. Кажется, что этот дурной сон и хочется проснуться.

И не с кем поделиться этим. По телефону обсуждать такое не будешь, а с друзьями лично всегда найдётся о чем поговорить, не хочется об этом. Ведь тут бездна боли, бессилия, гнева и стыда.

Спасибо вам за эту возможность.

Обнимаю всех, кому откликается.

Хоть мы пишем анонимно, очень важно говорить то, что думаешь и видеть, что ты не один.

Никогда ранее на протяжении большого отрезка времени не чувствовала себя так плохо: бессилие, отчаяние, постоянная боль. 15-го не пошла на выборы, как настоятельно рекомендовало начальство, пошла сегодня, 17-го. Я вот думаю, если большое количество людей (бюджетников, работающих на крупных производствах), не смогли противостоять даже в столь малом деле как самостоятельно решать, в какой день им идти голосовать или идти ли вообще (в нынешних условиях это тоже позиция), то о каком обществе может идти речь. Да, хорошие люди есть, а общества нет. Значит время для перемен ещё не пришло.

Сегодня в 12 я шла на участок очень собранно и уверенно. Я делала это для Алексея, это была его последняя просьба, можно сказать завещание. В этом для меня было столько смысла, что я шла несмотря на страх и разные мысли, чем это может для меня закончиться.

Так как я живу сейчас неподалёку от мамы, в самых что ни на есть российских ебенях, — маленьком городе в ростовской области — ожидаемо, что никто не пришёл на участок кроме меня и ещё одной женщины. И моей тёти, которая голосовала тоже в 12 на другом участке. Я проголосовала почти без эксцессов — при входе охранник немного испуганно спрашивал мою прописку и просил показать паспорт, и после моего строгого вопроса «а зачем вам собственно мой паспорт?» убежал в другую комнату и позвал какого-то чувака, который провёл меня голосовать. В кабинке я поставила галочку за Даванкова (по рекомендации Каца) и написала большими буквами НАВАЛЬНЫЙ, потому что это именно тот человек, за которого я хотела бы проголосовать.

Потом я шла по улице и слёзы лились у меня из глаз, когда я думала обо всем том страдании, в которое погружена наша страна и Украина из-за путина. Я думала о моей подруге в Белгороде, которая прислала с утра скрин карты, на которой видно, что произошёл прилёт ракеты в месте в 12 минутах ходьбы от неё. Я думала об Алексее, прекрасном человеке, замученном и убитом в российской тюрьме. Я думала обо всех людях, которых страх вынуждается молчать и подавлять свой рвущийся протест против несправедливости, убийств, этой непрерывной лжи, подлости и лицемерия, которые как клубы отравленного тумана окутали нашу страну.

Мне страшно думать о том, что будет дальше. Недавно мой друг монах сказал, что это ещё могут быть только цветочки. Масштабы зла и насилия ошеломляют, но не могут, конечно не могут нас, хороших людей, сломить. Я думаю; что главное не сдаваться и продолжать делать как можно больше полезных и добрых дел, продолжать теплить свет внутри и помогать другим. Так победим. В крайнем случае нет ❤

Была эйфория, я вышла с участка и смеялась от всего. Было столько сил, но также отчаяния. Я будто пришла в место, где большая часть борется и надеется, но у каждого есть огонек этой обратной стороны: ниточки грусти и отсутствия надежды. Я граничу сейчас между радостью и отчаянием, но сил больше. Слез нет.

Тревожно.

В нашем районе далеко не один избирательный участок, поэтому я приятно удивилась, когда я увидела как к 12 часам люди пришли пачкой и сразу образовалась очередь, я просто стояла и улыбалась: молодежь, пожилые, семьи…

Я почувствовала огромную силу и надежду. Эта акция получилась действительно невероятно важной, потому что вместе легче, понимаешь, что ты не один.

Встретила знакомых в очереди. Не знала, что с ними можно говорить на эту тему. Приятно удивлена! У нас маленький городок и полицейский на участке тоже знакомый. Он подмигнул и подошёл к нам в очередь поболтать. Это странно, но даже полиция очень добрая и понимающая в полдень, хоть и встали в 4 утра, чтоб до работы успеть в отдел на инструктаж «по нам».

Настроение приподнятое, в горле ком, в глазах слёзы. Я сентиментальный человек и когда, вдруг, ощутила совершенно давно забытые чувства, вспомнила это удивительное ощущение. Гордость из-за того, что ты русский, Господи! Когда же это было последний раз?.. И теплая волна благодарности тем, кто в это время оказался рядом. Потому что ты увидел и почувствовал, что не одинок в большой, любимой и совсем тебе чужой стране… И пусть это сохранится в нас и согревает в самые нелегкие времена.

Я не успела в 12 прибежать к избирательному участку — не отпустили родители (сказать им правду я не могла, а придуманная легенда оказалась не слишком убедительной). И мне почему-то от этого очень плохо, почти так же плохо, как было 1 марта, когда я смотрела трансляцию с похорон и чувствовала себя трусливой тупицей, что не стою там, а сижу в кафе, хотя проходит всё буквально в паре десятков километров от моего дома. Конечно, головой понятно, что я могу в любое время дня прийти и с невинным видом испортить бюллетень, но это будет уже не то, не будет гарантии, что на участке есть люди с приятной мне позицией. Через пару часов я выдвинусь, надеюсь, после голосования станет полегче.

Я не успела ровно к полудню: долго ждала автобус. Во дворе избирательного участка у встречных людей с надеждой спросила который час. Получила ответ, поняла, что люди просто пришли проголосовать. Во дворе никого не было, кроме пары полицейских с холодными цепкими взглядами. И что я ожидала от нашего поселка?..

Внутри играла патриотическая музыка, на входе стояли напряжённые люди с проверкой сумок, молодежь раздавала флаеры о «благотворительной акции"(лотерея а-а-автомобиль !), продавали сосиски в тесте, в комиссии были учтивы и вежливы. Я потопталась бессмысленно на улице, с минуту, наверное, и уехала. Разочарование? Да. Облегчение, что не было инцидентов? И тоже да. Неудовлетворённость? Пожалуй.

И знаете что ещё… Боль, что я не осуществлю свою мечту: не увижу в бюллетене фамилию, напротив которой я бы поставила галочку. И теперь никогда ее не увижу…

В. 41 год.

Мне было очень приятно, что на моем участке была очередь))) Право, не ожидала!

Но при этом возмущена. Полиция не разрешала фотографировать очередь.

Кабинка для голосования — полностью открытая, даже боковых стенок толком нет, только передняя. Рядом сидел сотрудник УИК и смотрел, что ты там пишешь. У стеклянной урны — 2 сотрудника полиции, смотрели, какой бюллетень ты кидаешь.

Это какой-то позор, а не выборы.

Но здорово, что люди пришли) теперь знаю, что в моем районе есть единомышленники)

Отмечу ещё одну деталь, в очередях в основном стоят люди, но не общаются друг с другом. У нас было много полиции — возможно из-за этого. Я искала глазами контакт, нашла с одним парнем, но по большей части — люди либо в телефонах/наушниках или в себе.

Мне кажется, нам нужно всем работать над тем, чтобы научиться общаться друг с другом, больше доверять друг другу и не бояться.

На моём участке была не очередь, а так, небольшая кучка людей. Но я поймала себя на счастливой дурацкой улыбке, которую стала скрывать от мента и показывать только нашей кучке людей. Кстати, именно мент называл нас очередью и извинялся, что приходится ждать. Отвечали ухмылками. Жить стало чуточку приятнее.

пришла в полдень одна из всей деревни. любэ. масленица. куча полицейских. пытались сфотографировать для местных сводок. ушла. устала. чувствую бессилие, но открыв новости вижу, что нас много.

ночь пройдет, наступит утро ясное, знаю, счастье нас с тобой ждет

ночь пройдет, пройдет пора ненастная

солнце взойдет

Беспокойство, тревога, сейчас все так быстро меняется, уходит-приходит… так и выискиваешь хоть маленькую звёздочку ★  надежды, там вдалеке…

У меня смешанные чувства.

С одной стороны, я расстроена, что не увидела очереди на своём участке.

С другой — я немного рада. Рада была иметь возможность написать что-то на биллютене. Рада была хотя бы символически выразить позицию, даже если это ни на что не повлияет.

А ещё я видела комментарии жителей моего города (в чате во время стрима Дождя). Там же, правда, видела и демотивирующие сообщения :(

Сейчас грусть всё же преобладает над радостью. Думаю, мне очень хотелось увидеть единомышленников.

Я побоялась идти на голосование в 12 часов. Пришла позже на час, никого не увидела, о чём очень жалею. Чувствую одиночество и отвращение, так как наш городок пропитан патриотизмом. Завидую тем, кто проявил смелость сегодня. Вы — молодцы. А еще спасибо тем, кто делится разочарованием и другими переживаниями. Хоть где-то я не одна.

Мой избирательный участок находится на в провинциальный России. В полдень там было пусто, я была одна. Предполагала, что так и будет, но чувствую разочарование. Думаю, не я одна такая. Азарт и эмоции предыдущих дней как будто перечёркнуты.

Голосовал впервые. Было ощущение, что я пришел навестить могилу родственника, которого никогда не знал (мне 23), но о котором без умолку все взрослые вокруг говорили только хорошее…

Было страшно идти. Приготовила легенду, что пришла в это время, потому что к часу надо везти ребёнка на занятия. К школе подъехала полицейская машина. Я зашла одна из первых, в 12:00. Очень тщательно всех проверяли на входе, чем создали очередь снаружи. Внутри было тихо и спокойно. Кабинка открытая, без шторок. Но я написала что думаю, поставила галку за непутина, сфотографировала и отнесла в урну. От волнения тряслись руки, еле попала в эту щель. К слову, в сентябре были урны с механизмом, который забирал бюллетени, а сейчас просто кривая прорезь в пластиковой крышке. На обратном пути сфотографировала очередь. Встретилась глазами с людьми, мне улыбнулись. И это было очень терапевтично. Выходя с участка, чуть не разрыдалась

Нестабильно. Я поступила так, как мне хотелось, пришла на избирательный участок 17 марта в 12.00 и проголосовала против всех. Вписала имя Алексея Навального в бюллетень. Но на нашем участке не то что очереди, вообще людей не было. Это меня здорово подкосило. Мне было важно встретить таких же, как и я, очень важно. Когда собирали подписи за Б. Б. Надеждина, было очень много людей. И сначала в торговом центре. Потом из торгового центра охрана людей выгнала. И на морозе, в темноте, практически на коленках все заполняли подписные листы. И тогда я подумала, что мой родной город не безнадежен, и что я не одна. Сегодня было очень грустно, учитывая, что я знаю, какими способами за гоняли людей на голосование в пятницу, т к город небольшой. Не только бюджетников, но и работников крупных корпораций, причём они должны были и членов семьи с собой привести, и отслеживали их явку специальные люди. Просто всеобщее равнодушие убивает.

Я испытала прекрасные эмоции, приняв участие в «Полудне», увидела ОГРОМНУЮ очередь из замечательных людей с улыбками на лицах (Москва). Я пришла в 11:57, поэтому стоять пришлось всего полчаса, а через 5−10 минут после начала акции набежало такое количество людей, что еле был виден конец очереди. На самом деле, это выглядело так сюрреалистично… вот оно, развлечение людей в России 2024 года. Придумали себе время и место сбора, постояли в очереди, друг другу улыбнулись и разошлись. Это печально конечно, но и так было хорошо.

Еще я чувствую вину за то, что не смогла переубедить никого из близких. Они все либо слишком «аполитичны» и им это не надо, либо фанаты путина)) Но я рада, что хотя-бы сама осмелилась прийти в 12, и ни секунды не пожалела об этом!

Я не смогла прийти сегодня в полдень на участок — я уже почти два года за границей, где нельзя проголосовать. Но я смотрела в новостных каналах, сколько людей пришли на эту акцию, сколько молодых людей, в том числе и моя дочь! Как светились их лица от надежды, от осознания того, что их много, что они вместе!

А я плАчу. Плачу, что мерзкая тварь хочет лишить будущего наших детей, что люди, которые живут прошлым, решают за тех, кому жить дальше, и выбирают войну. Очень больно, что голоса людей, которые пришли сегодня в полдень против Путина, не будут учтены на этих позорных «выборах». Но очень радостно, что так много здравомыслящих людей, выступающих против произвола и насилия! Я верю в Прекрасную Россию будущего, где будут жить эти замечательные люди.

Всем привет.

Сегодня ходил на выборы президента, пришел к 12. Очереди не было, но я встретил человека который тоже подошёл к 12.

Пришел на участок. Полиция была вежлива. Попросила показать рюкзак и расстегнуть куртку. Подошел к комиссии, мне выдали биллютень, я поставил галочку и как-то легче стало — я это сделал.

А в конце скажу — не бойтесь, нас много и мы обязательно сделаем Россию свободной!

Я пошла на участок в броше-утке. Очередь была небольшая. Проголосовала и на улице стала писать мужу, что закончила (в разных местах голосуем). И вдруг услышала, как кто-то закричал: «Ааа, у вас уточка!» Поднимаю глаза, ко мне бежит девушка. «У вас уточка! Вы, наверное, хороший человек. Можно я с вами поговорю?» Мы поболтали, обменялись телефонами. Если и нужно было голосовать в воскресение, то хотя бы для того, чтоб кто-то узнал, что он не один. Она очень грустила, что не знает, что думают люди, которые пришли на избирательный участок. А вот уточка ей понятна!

Почувствовала надежду. Хочется плакать.

Никто не пришёл на участок в 12:00… Город у нас небольшой, всего три участка, два из которых в одном здании. Народ мог бы теоретически собраться с двух участков. Я вошла в 12:02 и поняла, что совершенно одна. Пока меня записывали, пришли ещё две женщины, но мне показалось, что они случайно в это время попали.

Муж голосовал по прописке в соседнем городе, сказал, что на улице перед входом была кучка молодых людей — и всё… На выходе был экзит, он спросил у них, много ли за Даванкова проголосовало, они сказали, что нет, мало.

Какое-то отчаяние, и так отчаяние было, но я всё же надеялась увидеть знакомое или незнакомое лицо, гадала, будет ли очередь на улице или хотя бы человек 5 внутри, думала, как мы улыбнёмся тихонько друг другу… и ничего…

Грустно смотреть на результаты сегодняшнего дня, но было приятно постоять в очереди с добрыми, адекватными людьми.

Мы живём сейчас в небольшой стране. Соответственно, все русские эмигранты поехали в столицу в посольство на голосование. Радость видеть такую огромную очередь! И странно это всё. Мы должны быть дома! Мы нужны дома, мы нужны нашей стране. Но пока так.

Очень трогательно, как люди вели себя по отношению друг к другу, угощали, подсказывали, обнимались. Сколько знакомых встретилось в очереди! И гордость, как цивилизованно все себя вели, никаких ссор, путаницы. Спокойная очередь из людей, которым важно не промолчать. В посольстве ощутила какую-то придавленность. Хоть всё и было вежливо и спокойно, всё равно, настолько все органы власти нашей страны уже ассоциированы с насилием, агрессией, что внутри что-то сжимается, когда оказываешься там. Но всё прошло хорошо. Кабинка как положено закрытая полностью, урна для бюллетеней тоже непрозрачная, никто не караулит над плечом.

Ребята, кто дома в России, мы вместе. Я знаю, как нам всем нужна поддержка, но вам особенно! Мы вместе выстоим. Россия будет мирной и свободной! Держитесь, родные!

К сожалению, разочаровалась: на моем участке в полдень пришло много старушек, те, кто, возможно, пришел с протестным настроением, как-то не были заметны среди них. Улыбнуться единомышленникам не получилось. Ожидала большего.

Сегодня утром во дворе наша собака играла с другой. Вдруг вначале 12 ее хозяйка заторопилась и сказала, что пора на выборы, скоро же 12!!! Нашему счастью не было предела, разбежались по домам воодушевленные, чтобы пойти голосовать. Теперь буду искать эту девушку во дворе, чтобы подружиться.

Я уже начала отрицать действительность. «Не жалею, не зову, не плачу»…

После голосования, если честно, появилось только чувство беспомощности. Конечно, вроде бы мы не одни, нас может и много, но недостаточно. Нас должно быть больше. 15% против путина — это мало. Очень мало, к сожалению. Война, смерть Навального, репрессии, законы, еще и наших кандидатов не допустили. И, сука, снова путин президент. И, сука, снова эти ужасные 6 лет. А что будет дальше после выборов и представить страшно, особенно когда возможности уехать нет.

Что нас ждет дальше. Настолько обидно от того, что как будто бы борьба вся эта была бессмысленна. И надежды нет. Не видно ни конца, ни края этому пиздецу. Моя Россия пока что только во снах. И неизвестно когда эти сны воплотятся в жизнь и воплотятся ли вовсе. Ну и моя Россия сидит в тюрьме тоже. Только апатия и грусть. Вечный февраль.

Мне хочется больше русских вокруг, кто против войны, конечно, но смотрит на Новый год Путина или иронию судьбы. Токио.

Плохо. Тревожно. Очень сильно устали. Я могу обсудить происходящее только с несколькими знакомыми людьми и очень благодарны хотя бы за это. Хочу заснуть и проснуться в лучшее время или убежать куда-нибудь, но возможности для этого нет.

никак

Сходила на спектакль, в котором одним из самых сильных моментов был монолог героини с криком «почему можно запретить аборты, но нельзя запретить войну?» Пробрало до мурашек. И сочинила стихотворение, которым слишком страшно делиться в соцсетях.

Почему возможно запретить аборты

Но нельзя запретить войну?

Почему нормально в грудь стучать гордо,

Убивая и отрицая вину?

Почему в распашонки завёрнутым детям

Не открыть уже больше глаз?

Почему с утра в многоэтажки метя,

Солдат никого не спас?

Почему февраль теперь месяц пепла,

Из сгоревших домов и мечт?

Почему вся страна для войны ослепла,

Не желая с реальностью встреч?

Почему позабылась про ружья правда,

Что из них не растут цветы?

Что дула их и холод металла —

Для смерти, а не красоты.

Почему так страшно не быть убийцей,

И убийцей не страшно быть?

Почему тут каждый за «мир!» судивший

Сам в тюрьме должен гнить?

Почему, повторюсь, так страшны аборты,

А война не страшна никому?

Хотя теперь не войны иль смерти…

Я боюсь родную страну.

Смотрю на мужчин с улыбкой и особенной теплотой, уступаю им на дороге (авто), говорю коллегам больше комплиментов. Хочу, чтобы они помнили, как выглядит добродушная женщина. Мысленно представляю, что им может вскоре пригодится эта память. Улыбаюсь при них, плАчу, когда одна. И даже мужу сказала, что так делаю. Он меня понял. Улыбка — это всё, чем сегодня я могу улучшить мир.

Чувство аппатии и тревоги… Одновременно. Одновременно не хочется ничего делать, и не можешь ничего не делать, кажется, что мир упал. Не рухнул, а вот — упал. Хотя знала ведь, какие результаты будут… Но не справилась…

Я хочу /…/, а не страдать в агонии.

Я живу в Белгородской области И на личном опыте осознаю что такое война. Уже 2 года сижу дома, я так не могу. Я хочу учиться, я хочу получать образование, я хочу жить как раньше. Я тоже хочу ходить на учебу и общаться со сверстниками. Но в моей жизни этого нет уже 2 года. Моя молодость проходит в 4х стенах и я не вижу ничего хорошего впереди. Я просто хочу жить мирно.

Пытаюсь находить смысл жизни.

Ужасно.

Не очень.

Я никак не могу убрать из головы фотографию тела матери, закрывающую своего младенца в Одессе. Кручу ее каждый день в голове. Думаю, что как мать, наверно я бы тоже хотела так умереть, а не пережить своего малыша. Я бы себе этого не простила.

Я чувствую лишь страх, безнадежность и огромное желание сбежать. Их уверенность в собственной непобедимости и нашей покорности просто колоссальное. Что будет дальше? Репрессии, мобилизация, цены на все на уровне стратосферы. А главное как быть и что со всем этим делать? Уехать и все бросить? Нереально морально. Смириться? Невозможно. Ужасно устал так жить. Жить жизнь где максимум что можно планировать это что ты съешь в обед, да и то не факт что все пойдет по плану.

плохо, тревожно, страшно, разбито

Я постепенно старею и уже не такой как раньше. Меня это очень раздражает.

Здравствуйте, в общем и целом — в порядке. С работой не очень. Работаю в пвз Озон, дорабатываю март и ухожу. Написала заявление по собственному желанию, и колеблюсь — правильно ли сделала… В целом коллектив норм, не устраивает, что работаю в офисе и сотрудники постоянно шлындают туда сюда. За ними пол постоянно мыть, шума много, да и вообще люблю одна работать. Не захотели меня на другой пвз переводить, ещё директор изменил систему оплаты подмен. Стало неудобно.

я плачу, мне чертовски обидно.

обошла систему принудительного голосования от работы в пт. пришла в 12 в вс, а там никого. и вроде бы ничего страшного, но в такие моменты надежда сменяется отчаянием.

мне не с кем поделиться размышлениями обо всем этом. дурные мысли о том, что весь этот «полдень против путина» такой же фейк… и все эти очереди разве что за границей.

Уже долго переживаю по поводу войны. Никакой надежды уже нет. Ещё и выборы эти… Не могу пообщаться ни с кем из друзей и знакомых на эту тему. Кто-то говорит, что не хочет обсуждать политику и делает вид что всё в порядке, а кто-то открыто поддерживает войну. Очень тяжело ментально находиться в такой обстановки, когда вижу, что все живут обычной жизнью и даже не хотят думать о том, что происходит. Очень хочется выговориться на эту тему.

Я чувствую, что нахожусь в клетке. Я еще подросток, даже не совершеннолетняя, я не понимаю, что я могу сделать. Я не хочу жертвовать своим будущем, будущем своих близких, даже ради страны, которую так сильно люблю. Но в то же время бездействие ведет к тому же результату. Такое чувство, что любое решение убьет меня. А я просто очень сильно хочу жить.

Чувствую себя ужасно, ощущение надвигающейся катастрофы.

Расстроен.

Плохо. Плохо с 24.02.22… Когда стояла в очереди, чтобы поставить свою подпись за Надеждина (Санкт-Петербург), появилась надежда, что что-то поменяется, вздохнула более свободно! В очереди стояли совершенно чудесные, милые, добрые люди! Потом Надеждина не допустили до выборов, но надежда и вера в лучшее будущее не пропала, я увидела, что нас (тех, кто против войны и путина много)! А потом настал страшный день, в который не хочется верить до сих пор убили Алексея Навального. Больно… Иногда думаю — вот путин своей ядерной грозит, может пусть бы уже… На раз, чтобы не было больше этой боли.

Мне грустно.

Впечатление, что оппозиция пытается сама себя подбодрить, занимается самовнушением.

Называет 16% за Даванкова по данным экзит-полов хорошей цифрой.

А еще грустно, когда из-за рубежа говорят о грядущих нарастающих репрессиях. Им-то легко рисовать будущее самыми черными красками — это их не коснется.

Простите, уехавшие, если я вас неверно понимаю. Может, за этим тоже спрятана какая-то неизвестная мне боль. Но мне тоже больно, я в России.

Идёт война, безумная, нужна она только кровавому упырю в бункере…

Что заметил, никто из окружающих не говорит о войне. Ушел на войну тесть, после пьянки длительностью 1.5 месяца. С работы выгнали… Никакой русский мир, ему не нужен… Только деньги и все… Уже через 3 дня, звонил, сказал, что хочет домой. Но все пути назад нет. Я так и сказал — «или груз 200, или тяжело раненый». Один плюс наверное, пока трезвый, у них там сухой закон, пока… А нам нужно не сдаваться, не опускать руки. Качать систему по мере сил и возможностей. И, как говорил Мао, — «Винтовка рождает власть». Система сама наверное приведет к гражданской войне… И это печально…

Стараюсь заканчивать несколько конкретных дел в день. Хотя бы одно. Учу слова на карточках. Счета за коммуналку вызывают внутреннее сопротивление, хотя сведены к минимуму. Собираю список психотерапевтов и психиатров, чтобы сходить на прием и исключить у себя депрессию/невроз/тревожное расстройство. А не надумывать, начитавшись описаний.

Иногда думаю: а вдруг реально его выбирает большинство? И это больше всего меня разочаровывает. Есть ли надежда вообще?

Добрый день! На душе грусть, тоска, отчаяние… Сегодня обзванивала своих друзей, чтобы узнать, как они проголосовали, и ответ был ужасающим для меня. Молодые девушки и парни возраст от 24 до 32 голосовали за «единственного кандидата», сказали больше не за кого, все они бюджетники и очень боятся потерять работу. Я в подавленном состоянии и хочется плакать от безысходности, тк реально пропаганда и не способность критического мышления сжирает и молодых и старых… мне страшно думать о будущем и обидно, что мои же друзья помогают топтать надежды о ПРБ. Досадно терять друзей. После того, что я узнала, общаться больше нет желания.

Не очень

У меня такая боль внутри. Вокруг меня все (!) говорят о том, что, «если не действующий президент, то кто?»

Мой парень проголосовал за него. Мои родители за действующую власть и разговаривают фразами из телевизора.

Я три дня плакала после смерти Навального. Я нигде в реальности не нахожу поддержки.

Я чувствую боль, разочарование и страх. Очень много страха. Казалось бы, ничего не изменилось и все остается по-прежнему, но кажется будет хуже. Это похоже на захлопнувшийся капкан. И мне некуда бежать.

Ненавижу. Жду дня когда он умрет, он не должен существовать. Мне очень грустно от того, что он делает с моей страной. Много ненависти, боли, печали. Хочу чтобы все быстрее закончилось. Если ад существует, то он будет именно там. Постоянно задаюсь вопросом, как так можно? Ты же, блять, уйдешь рано или поздно, но страна останется и будет долго восстанавливаться после тебя. Чувство бессилия и беспомощности.

Мне очень страшно. Мне 16 лет, моим близким людям примерно столько же. Мы не можем ничего сделать, кроме того, что смотреть на эту кровавую бойню. В колледже меня постоянно запугивают отчислением за участие в каких либо антивоенных мероприятиях, так же я не смогла участвовать в выборах. Ощущение пропажи Пола под ногами. Каждый день я боюсь, что моего отца могут призвать. Я боюсь за всех тех людей, что умирают сейчас. Я боюсь за своего парня, который через год пойдет в армию. Мне слишком страшно жить здесь.

Уже больше двух лет как все вокруг потеряло для меня привычное значение. Да не только значение — вкус, цвет, ценность. После того, как я пережила развал Союза с двумя не вполне здоровыми младенцами на руках в условиях, когда в магазинах были пустые полки, а на улицах гулял почти неприкрытый бандитизм, мне казалось, что я ко всему готова. Мне казалось, что могут быть, конечно, трудности, старость может любым боком повернуться, но мы справимся.

Только, помню, в 12 году я содрогнулась, когда увидела, как в жизнь в Донецкой области вошла практика убивать друг друга. Я подумала — поразительно, как быстро люди начали убивать тех, кто был их соседом, как быстро их мирные установки были сметены. Не надо заблуждаться в себе, подумала я. И с нами произойдет то же, если…

24 февраля оказалось невообразимым ударом. Мозг отказывался вместить это. И с этого времени реальность вызывает один вопрос, который начинается с «как можно» — как можно чего-то хотеть, чему-то радоваться, когда тут такое. И жутко жалко все — молодых людей, у которых отобрали будущее, стариков, у которых отобрали прошлое, тех, у которых отобрали жизнь, и таким образом убили и их детей и внуков и дальше… Жалко украинские города, которые так долго строили и которые, невозможно поверить, наши солдаты рушат. Жалко только что родившихся и уже убитых младенцев, Помню особенно в первые дни не давала покоя мысль, о том, что те, кто прятался от огня, имели совершенно другие планы на этот момент. В отпуск собирались поехать, собаку сыну купить, а теперь сидят в подвале, а сына уже нет. Кошмар, словом.

Жалко отношений нашей страны с миром, отношений, которые строились нелегко, а сейчас в одночасье и вовсе полетели в тартарары. И все становится хуже и хуже, хотя какие уж тут могут быть степени плохости. Как сопротивлялась безумию нашей страны Финляндия и все пускала и пускала наших людей через свою землю, но ее ресурс закончился! Мои друзья из общества Финско-Российской дружбы, которые долгие годы работали, чтобы страны сближались и сдруживались — в пепел обратились и их усилия. Моя подруга финка Мерья училась в Киеве, к тому же. У нее в глазах была пустота, когда она говорила про то, что русские стреляют по Киеву. Ее мозг тоже не вмещал.

Ладно, не про то. Про то, что, наверное, впервые в жизни оказалось, что я не могу понять за что зацепиться, чтобы это все просто меня не загнало в болезнь. Два года нравственного ужаса и ни просвета ни выдоха, так долго не протянешь. Но параллельно — жгучий интерес к этому армагеддону, прости Господи. Желание ничего не пропустить, все запомнить, все проанализировать, все обдумать. Гадость человеческая полезла отовсюду, но и наоборот, на этом фоне так стали видны люди честные, достойные, хорошие. Сколько всего…

В одночасье под лед ушел Алексей Уминский, а я этого человека знаю 25 лет, он меня крестил. Подписанная петиция, конечно, ничего не изменила. Свой немыслимый путь прошел и внезапно закончил Алексей Навальный — вспыхнул так ярко. Никого, кто смог нашу реальность прожить как он, я не знаю.

В общем, в этой точке я перешла в другое состояние, вылезла из своего кокона и пошла провожать Алексея до кладбища. Как же мне было страшно, и одновременно стыдно, что так страшно. Я как будто обнаружила, сколько во мне страха. Очень неприятно было собираться — брать воду, поесть, на случай если окажусь в отделении. Телефон не взяла, а вдруг будет инцидент с полицией, и они отберут мой телефон, залезут в него, а я не смогу защититься. Засунула по карманам номера знакомых адекватных, которые будут знать, что делать, если…

Поток людей от церкви до кладбища разбивался и направлялся полицией. Мост через Борисовские пруды — слева цепь «космонавтов», справа перила. Поток направлялся полицейскими изгородями. Людей отрезали от остального мира. Жители окрестных домов наблюдали за потоком людей в узком коридоре между полицейскими и барьером с автозаками по другую сторону.

Вот в этой-то толпе я почувствовала себя среди людей, которые мне нравятся. У них такие хорошие лица, умные, полные достоинства. И я поняла, что они уже совсем другие, чем я, советский огрызок, который помнит тотальный контроль и перепугана на всю жизнь. У них другие глаза, их в такую как я, не переделать. Они, как будто бы даже и не боялись вовсе. И я поняла, что шанс на другое будущее у страны есть, потому, что есть они, эти люди. Я, конечно, и раньше этих людей знала, но не в таком количестве. И вообще, все, может быть, наконец, только начинается. И я даже знаю почему — они, эти новые люди, уже знают, каких правил они хотят, они понимают какая может быть другая Россия, и как в ней жить. Мы же этого опыта не имели. А еще — они образованные люди и могут очень много. А ситуация потребовала от них хорошенечко задуматься над ней, и над своими перспективами. Они увидели друг друга. Так ведь они сейчас начнут придумывать всякие штуки, подумала я. Они еще толком не начали. Раньше, возможно, они были очень заняты своими делами и не задавались вопросами, которые поставил перед ними ВВ. А сейчас они их обдумают. Всерьез.

От тотальной ненависти спасает только «Бегство от Свободы» Фромма.

хочется /.../

Какие же злодеи и негодяи управляют страной. Заслужили ли мы это? конечно. своим бездействием и безмолвием. я хочу вернуться в Россию, ведь мобилизация заставила меня уехать 1.5 года назад. Я скучаю по сильной Родине, которой никогда не видел. Мне больно, обидно, страшно за будущее нации. Скорее бы кгбшные деды вымерли. Аминь.

Мне больно и страшно. Я люблю свою страну, но не знаю, что мне делать и как собрать себя, развалившуюся на тысячу осколков. Моей дочери нельзя говорить о своей ориентации. Что ждет её? Куда идти и что делать?

Я не очень, чувства почти такие, будто в первые дни войны. Началось всё за несколько дней до выборов, когда мы получили ответ из консульства, что в визе Д нам отказывают. С учетом ожидания весь процесс занял 7 месяцев.

И сейчас такое ощущение будто я вернулся назад в февраль 2022 года, в ощущение краха и полного отсутствия планов и будущего. Смириться и оставаться? Бодаться с консульством? Ехать куда-то, где можно жить без визы? Столько усилий и средств и всё зря. В общем план был вскоре после выборов все-таки уехать.

В это обреченном состоянии я пошел на участок. В 12 не пошел, даже не знаю почему… просто не хотелось никого видеть. На входе менты, обыскали. И вот я один в огромном кажется физкультурном зале. Прям по Кафке. Страх и потерянность. Хотел что-то написать на бюллетене и сфоткать, но стал нервничать, телефон где-то затерялся в карманах. Ощущение такое, будто все эти члены УИК смотрят на меня кто под лупой, кто подальше из биноклей. Поставил четыре крестика и дрожащими руками засунул бюллетень в ящик.

Вернувшись стал жалеть — приятель в чате сказал, что надо было за Даванкова, и что типа от моих действий никакого толка. Забрезжила какая-то надежда, ну дескать вдруг хотя бы Даванков этот наберет процентов 15%, что хотя бы Москва и Питер покажут что-то, какой-то протест.

Вечером повез друзей до границы с Эстонией, им дали визу, и они уезжают отсюда навсегда. Рад за них. Возвращался назад один, было какое-то ощущение, что отправил их куда-то в светлую жизнь, а сам остаюсь тут в аду. Параллельно с этим стали приходить первые цифры — 87,5% и стало понятно, что точно будет больше 80%. Выборы стали просто актом пропаганды. Пообщался со нормальной знакомой из УИК, она сказала что на их участке было все прозрачно, и что люди по ее наблюдениям реально проголосовали за путина.

Страшно за то, что будет дальше. «Нас» видимо очень мало, около 5% наверное от всего населения. Как тут жить и на что надеяться? И самое страшное, что теперь будто бы правительству дан полный карт-бланш от народа. Даже если цифры нарисованы (а они конечно частично нарисованы) поддержка видимо все равно очень большая. Как можно голосовать за смерть? За смерть своих отцов, сыновей и мужей? Как можно голосовать за отсутствие нормального будущего?

И это только начало кажется, мы не дошли даже до середины всего этого безумия. И нет ничего вокруг, что давало бы надежды. Жена не хочет говорить на все эти темы, отгораживается, остается прокручивать всё это в голове. Думаю, что если придет повестка то пойду на смерть, не потому что поддерживаю всё это, а потому что достиг какого-то дна фатальности и безнадежности. Нет никакой опоры, ни внешней, ни внутренней.

А на Красной площади проводят шабаш тем временем…

Мои чувства колеблются, этого, конечно, следовало ожидать, но все равно есть надежда — нас много, мы молодцы, жизнь иногда совершает удивительные повороты, самый тёмный час перед рассветом, плохие времена всегда заканчиваются, до все пропало, все плохо, впереди только мрак, проклятая земля, проклятая страна, тут либо война, либо революция и гражданская война, либо ГУЛАГ. Ничего хорошо уже не будет, будет только хуже, мне не вырваться отсюда.

Стабильности нет ни в стране, ни в чувствах.

Я чувствую себя просто ужасно. Я чувствую, что моя семья насмехается над моими взглядами, невероятно тяжело ежедневно проводить ужины под соловьёва, а потом идти к себе и тратить все вечера на подготовку к экзаменам. Уже очень болит душа, потому что это невыносимо, хочется от всего отделаться и просто уехать куда-нибудь.

Я сейчас заграницей. Нахожусь тут по учебе, уехала до начала войны, в ковидное время. Моя семья осталась и в России, и в Украине (мама украинка, отец русский). Вчера отца арестовали за пост в Инстаграмме, где он призывал голосовать против Путина. Его уволили с работы, маму тоже грозят уволить. Брат сейчас в Запорожье, каждый день просыпается от взрывов и выстрелов. Наш близкий друг семьи погиб от рук российских солдат. Мне очень страшно за свою семью, особенно, что моего второго брата, который сейчас в России, его могут призвать на войну, так как за семьей теперь следят все службы. В этом году он оканчивает школу и действительно рискует не набрать баллов для ВУЗа, чтобы избежать призыва.

Мне очень плохо от того, что я не могу вернуться домой и быть со своей семьей. Я учусь на гранте и не могу просто так уехать, не говоря уже о том, что нет денег на билеты с пересадками. Мои родители сейчас в тяжелой ситуации, оба рискуют потерять работу. Мы с братьями все устроились на дополнительные работы чтобы помогать им, но этого все равно недостаточно. Если на отца заведут уголовное дело, то я боюсь что мы не сможем оплатить юристов и даже внести за него залог.

Мне ОЧЕНЬ страшно и я ОЧЕНЬ зла на все, что сейчас происходит в моей стране. Путин по-настоящему разрушил мою семью, и даже на этом все не закончилось.

Это ужасно, я не знаю когда теперь увижу своих родителей в Новосибирске, бабушку в Мариуполе, брата в Запорожье, и друзей из обоих стран. Мне очень очень страшно.

Хочу поделиться своим стихотворением. Пусть поддержит кого-нибудь.

«С чего начинается родина?»

Как для кого, а моя —

С две тысячи

Двадцать

Четвёртого года.

Сегодня.

Я знаю, где спрятано сердце народа.

Сердце,

Прекраснейший клад.

Как стучит оно в каждом,

Когда говорят

Словами,

Делами, без слов:

«Нам нужны

Только мирная жизнь и свобода.

Свобода и жизнь —

Это самое важное".

Ухо к земле приложи,

Ты услышишь его,

Это сердце народа:

«Свобода

И жизнь

Человека

Ценнее всего.

Всё равно,

Кто он и с какой стороны границы".

Так шепчет оно,

Это сердце,

И этот народ

Я люблю

И могу им гордиться.

Как белая птица

То сердце.

Прекрасное,

Красное, будто гвоздики

У женщин в руках.

У храбрейших из жён,

Что выходят на площади

В белых платках,

В белых шарфах и шапках,

Снова и снова.

Без криков, оружия.

Только платки и цветы говорят

И без слова:

«Не нужно, не может быть нужно

России

Крови российских ребят

И ребят Украины.

Денег,

Земли

Нам не нужно чужой,

Только б вернулись мужчины

Каждый — домой".

Каждому страшно.

Но в маленьком деле,

В каждом,

Неловком, несмелом —

Сердце России. Я слышу его.

В подписи, галочке,

Деньгах на штраф для того,

Кто тебе незнаком,

В комментариях, добрых словах.

Это и есть — мой дом.

Люди в толпе

Безоружной,

Но единодушной

В одном:

Кровь и чужая земля никому не нужна.

Это — страна.

Для меня началась она

В двадцать четвёртом.

ФИО затёрты,

Но родина — здесь:

В этих цветах,

В этих словах,

В этой толпе

И в тебе.

Что за жесть.

Отца арестовали, маму уволили, брата могут забрать на войну.

Путин уничтожил мою семью и дальше только хуже.

плохо

Ужасно… я живу в Старом Осколе (Белгородская область) и я чудом попала наблюдателем на выборы. Во первых, я хотела безопасно попасть на участок в полдень, во вторых, надеялась увидеть фальсификаций.

Начать эту историю стоит за 3 недели до выборов. Мне очень не хотелось идти на наблюдателем через КПРФ, и я пыталась как-то зарегистрироваться от Новых людей. Я сотни раз звонила на горячую линию (ответом мне был автоответчик), писала в их областной и общий чат. В чат канала Даванкова. Ответом была тишина и за 5 дней до окончания регистрации я поняла, что придётся все же идти от КПРФ. Им тоже дозвонилась далеко не сразу, а за день до подачи списков и то только потому, что уже ходила от них, и они меня знали. Выдохнула и начала морально готовиться.

Первый раз мне удалось попасть на участок в пятницу вечером (после работы). Я пришла и обомлела. Это был средних размеров школьный холл, на котором расположилось 5 участков. Мой — единственный с независимым наблюдателем. Комиссия с которой мне предстоит работать приветливо улыбается, и мы знакомимся. Там я узнала, что это не педагоги школы, а сотрудники одного из заводов который находится в нашем городе и принадлежит Усманову. У нас это одно из градообразующих предприятий и половина города там работает. Но тот факт, что это не учителя внушал надежду.

Около часа до закрытия я сидела на пуфике и смотрела как избиратели один за одним кладут в урну биллютени за Путина. Откуда я знаю за кого? Участок настолько небольшой, что я прекрасно вижу, урна находится в метре от меня и это даёт чудесный обзор.

Тут нужно остановиться и сказать вот о чем. Город наш на 300 тыс человек и огромная часть людей работает на заводах. Тут не было ни митингов в начале войны, ни надписей, ни плакатов. Когда на 2 день после убийства Навального я увидела 8 букетов на памятнике политзаключённым, я расплакалась, от ощущения, что не все здесь сошли с ума и живые люди ещё остались, просто их не видно.

Возвращаемся в пятницу 15.03

Участок закрывается и биллютени достают из урны. В этот момент приходит осознание, что я не ошиблась и что действительно там лежат сотни биллютений за него. Глубокий вдох и выдох. Свекровь (которая работает на одном из этих заводов), говорила, что их заставляет идти в пятницу и голосовать «как нужно». Может это только сегодня? Может в воскресенье будет по-другому? Может они вкинули это утром?

Суббота. В 7:45 я на участке. Урна пуста, председатель пышит оптимизмом. К нему подходит охранник одетый в милитари и советует закрывать урну папкой, что бы «не было никаких провокаций». Предупреждает, что зеленку они при всем желании не найдут в сумке. Председатель отмахивается, говорит что уверен в наших избирателях, и они не такие.

Около 10 утра я замечаю, что члены УИКа делают в «книге списка избирателей» пометки карандашом. Пишу в чат КПРФ, они говорят: предупредите, что это нарушение, и если они не согласятся убрать пометки, пишите жалобу. Я решаю что это не так плохо, ведь председатель такой вежливый, и наверное это просто ошибка. И правда, как только я сообщаю о нарушении, все берутся за ластики и стирают пометки. Председатель поясняет, что это просто недоразумение и благодарит, что я заметила.

Я чувствую себя не правильно, что согласилась не оформлять жалобу и решаю, что нужно проверить книги и убедиться, что там все хорошо.

В 11 я подхожу к заместителю и секретарю с просьбой показать мне книгу. Заместитель, такая милая и воспитанная женщина взрывается: Вы не имеете права! Вы кто такая? У вас нет доступа к персональным данным избирателей! Вы заметили нарушение и молодец, а теперь сидите на своём месте.

Чувствую себя пристыженной, не уверена, что действительно имею доступ к книгам и решаю уточнить у «Голоса» и КПРФ. И те и другие ссылаются на статью ФЗ и просят настоять на просмотре книг. Я иду к председателю, который так же начинает на меня кричать. Угрожает мне жалобой на меня и административкой, ведь я мешаю работе участка и все члены УИКа. Снова говорит о персональных данных.

Выбегаю на улицу звонить КПРФ, они говорят срочно оформлять жалобу первой, что бы было чем прикрыться в случае чего. По возвращению председатель говорит, что готов показать мне книги. Берет книгу и лист а4 которым закрывает все кроме росписи кандидатов. Меня это не устраивает и я иду писать жалобу.

13:00 моя жалоба на столе у председателя. Он читает её, долго смотрит на меня и разрывает её в клочья. Прямо под камерой. Я в растерянности ухожу с участка и сообщаю КПРФ. Они обещают разобраться и отправляют меня до завтра домой, аргументируя тем, что моя жалоба была бы и правда не правомерной, ведь когда они ссылались на законы они «не подумали, что там персональные данные избирателей». Мне обещают, что председатель извинится завтра за свое поведение и предупреждают, что в случае чего не смогут меня защитить, ведь, а нашем городе за сутки до выборов сняли доверенное лицо кандидата. Я соглашаюсь и плетусь домой.

Вечером «Голос» поясняет, что и председатель и КПРФ ошибаются, ссылаются на другие статьи. Отправляю все в КПРФ и получаю ответ: ой, ну к фио вы имеете доступ, но к адресам и пропискам нет. Я понимаю, что спорить бесполезно.

В воскресенье прихожу на участок к 11 утра. Я уже понимаю, что проиграла. Я не разбираюсь в законах, вокруг полно полицейских и мне страшно. Меня уже возили в полицию в конце февраля и я знаю, я у них на карандаше. Лишние проблемы мне не нужны.

12:00, на всех 5 участках около 15 избирателей. Они не разговаривают между собой и не подают никаких знаков. Замечаю девушку которая ждёт парня из кабинки. На ней косуха и у неё цветные волосы. Решаюсь подойти и говорю: как здорово, что вы пришли сюда именно сегодня. Она с подозрением смотрит на мой красный бейдж и я добавляю: я специально записалась наблюдателем, что бы быть тут сегодня. Её глаза загораются пониманием и улыбаясь шёпотом она говорит: все будет хорошо. Я отвечаю: я в это верю. Честно говоря, после 2х дней в которые люди продолжают нести «нужные власти» биллютени я сомневаюсь в этом, но больше сказать мне нечего. Её парень выходит из кабинки и они уходят.

Время 12:07, полдень закончился.

Я ухожу с участка и возвращаюсь только в 18:30. Книги мне не покажут, а сидеть и смотреть, как даже в воскресенье количество биллютеней за путина растёт, я больше не могу.

20:00 участки закрыты. Начался пересчёт. Несколько биллютеней за Даванкова кладут в испорченные потому, что на них надписи «нет войне» «навальный» и «убийца». Я собираю остатки своей храбрости и говорю, что это нарушение. Галочка одна, и они не могут так сделать. Возмущенная бабка вскакивает и кричит, что они не могут их считать, ведь написать такое могли только сумасшедшие. Председатель уходит, чтобы уточнить этот момент у члена комиссии с правом решающего голоса. Возвращается с полицейским, который встаёт рядом с ним. Председатель громко сообщает, что эти биллютени не действительны. И я сдаюсь. Мне страшно и стыдно.

Жду пока посчитают голоса, получаю протокол и первая ухожу с участка. Я не расплакалась у них на глазах, а значит программа минимум выполнена. Результат: больше 1200 биллютеней за путина, 56 за Харитонова, 54 за Даванкова, 37 Слуцкий и 29 испорченных. И я верю в этот результат. Потому что видела, как сотни людей и правда его сделали.

Итак, отвечая на вопрос: как я себя чувствую, я могу сказать лишь одно — ужасно. Я чувствую себя так из-за результатов, из-за почти пустого участка в полдень и потому, что я — тряпка. В моменты, когда я действительно могла что-то сделать, я испугалась. Значит я ничем не лучше людей которые, голосовали за путина. Они тоже получили распоряжение с завода и испугались. Я жалею, что пошла, ведь все равно ничего не сделала. Просто теперь я знаю, что если дело коснётся меня, я не буду такой смелой как Алексей или Илья. Я просто сдамся и буду полчаса рыдать под дождём на лавочке в случайном дворе. А знать о себе такое, не очень-то и приятно.

Очень плохо, чувствую беспомощность и отчаяние. Страшно за будущее свое и своих детей. Последние 3 дня летают истребители (живу в липецкой области).

Очень сочувствую тем людям, которые живут непосредственно там, где сейчас война, мне так плохо от того, что не могу закончить это всё. Так хочется, чтобы это был всего лишь страшный сон, и на самом деле нет войны, которая длится уже больше 2-х лет. Страшно за то, что много поддерживают Путина и его удачный режим, эту страшную войну. Так бесит то, что люди не могут понимать, что там тоже гибнуть люди, и что им тоже страшно. Так ужасно бесит то, что сейчас происходит в Белгороде и как обсирают тех, кто сначала защищался. Они не понимают, что войну начала Россия и сейчас расхлебывает все говно. Так страшно и жалко людей, которые находятся там. Так боюсь за своих близких и детей. Так обессиливает моя бесспомощность. Как хочется уехать из этой страны туда, где будет хорошо мне и мои детям. Очень переживаю за все что творится вокруг меня, и так бесит моя беспомощность. Ужасное состояние. Но если честно становится немного лучше от того, что все-таки есть люди, которые таких же взглядов как и я. Что они, так же как и я, надеются и верят в лучшее. Очень надеюсь что все-таки мы скоро заживем счастливо.

Подавлена

Я живу в Москве, мне даже нет 20, этот режим убил меня морально.

Моя мама родилась в Украине, и с самого рождения меня возили в маленькое село Широкино под Мариуполем, туда где родилась мама, и где жили её родственники. Я помню детский смех, весёлые украинские песни, тёплое южное солнце, море и его илистое дно. Помню маленький дом, который своими руками построили бабушка с дедушкой. Как там вечерами собиралась вся большая семья, даже соседи, и все были счастливы. Там мешалась украинская и русская речь, мы все были хорошими друзьями и просто наслаждались жизнью.

А потом пришёл 14 год, война. Я больше никогда не возвращалась в Широкино. Оно уничтожено, его сравняли с землёй. Все что осталось — куски бетона, да железные пруды. Пляж заминировали, деревья повырубали.

Добила меня смерть бабушки, которая была одним из самых важных людей в моей жизни. Она была сильной женщиной, примером для меня и всех окружающих. Из-за боевых действий, ей не смогли доставить лекарства, и она умерла в мучениях в апреле 2022 года. Я не забыла и никогда не забуду это.

Путинский режим отобрал у меня детство, отобрал у меня бабушку. Ради чего?

Я люблю Россию, и хоть я уважаю другие страны, никогда не уеду. Как бы эта шайка моральных уродов не пыталась унизить нас перед всем остальным миром, я буду здесь. Я буду с вами, мои дорогие, даже если мне придётся отдать свою жизнь.

Страшно что будет дальше. Страшно ходить по улицам, сделать или сказать что-то «не то». Страшно видеть людей, друзей, которые целенаправленно идут голосовать за Путина и заставляют других. Переубедить не получается, я пыталась. Что у них в голове? Как они верят тем, кто говорит что первым напал Запад??? И верят же, верят что выборы честные, что по телевизору одна правда… А когда она сказала: «Хорошо что свободы слова нет, а то революция бы была, митинги, а оно людям не надо». Или ещё: «Вот хорошо что он [Навальный] умер, я его давно расстреляла бы, а то он людям фигню всякую внушал». Я кричала у себя в душе ещё долго…

Уже даже не страшно. Скорее больно и пусто. Я не вижу никаких перспектив своей жизни, а мне всего 19 лет. Спасает только искусство, которое бессмертно в совершенно любых условиях. Но пустота внутри не отпускает. Мне кажется, она бездонна: туда можно лить что угодно, а зальешь только победой добра и мира.

Многие чувства и сразу, больше всего злость, затем немного разочарование в том, что мир на столько несправедлив, и что государство готово закрывать глаза на нас, на приграничные регионы, блокируя нас в чатах и группах в соц. сетях, боясь что мы слишком сильно будем высказываться. Молчать уже становится труднее.

Да, страх присутствует тоже, за близких в Белгороде, за людей что каждый день умирают на территориях России под так называемой «военной спецоперации». Каждый день, я боюсь и переживаю за своих близких которые остались в Белгороде и не имеют возможности уехать все. Да и к тому же, это наш дом… а квартиры сейчас стоят очень дорого, и я не представляю ещё 6 лет пыток демона… призрачная надежда пылает, что когда-то все воздастся по заслугам… но за родных и мирных людей, ненависть растет с каждым днем к всему этому беспределу… сделать к сожалению пока ничего не можем. Но будь какой-то у нас шанс, мы обязаны попытаться это прекратить! Сердце кровью обливается, когда каждый день слышен вой сирены и в местных пабликах, количество погибших и раненных… нам не нужна борьба за территорию, мы хотим жить в мире и с уверенностью на завтрашний и послезавтрашний будущий день, что наши дети вырастут и не будут знать, что такое «военная спецоперация» и дистанционное обучение без возможности выйти на улицу… не передать словами как сердца Белгорода, Шебекино, Грайворона, Курска и других регионов обливается кровью каждый день.

24.02.2022 разделило мою жизнь на до и после, как и жизнь многих миллионов людей. Из-за войны я потерял все, что мне было дорого. Уже как 2 года я мечтаю вернутся домой, так как мой город ещё не до конца разбит, а новую жизнь начать в таких условиях, в которых я сейчас, невозможно. Мой родной город, в котором я до этого прожил почти всю жизнь, — теперь город из моих снов. Мне постоянно снятся мои старые друзья, которые уже давно разъехались от войны кто куда. Из-за тупиковой ситуации на меня навалилась апатия. Каждый день проходит одинаково. Я закрылся в себе и не могу общаться с другими людьми. Одиночество, четыре серые стены, и чувство того, что я никак не могу повлять на эту тупиковую ситуацию. Анализируя эти 2 года, я понимаю, что мое состояние всё ещё ухудшается, но все, чего я хочу — окончания войны.

Мне очень плохо.

Хочется плакать.

Делать ничего не хочется. На работу не хожу. Депрессия. Рядом никого. Прогулялся вечером по центру, а там как раз убирали декорации с концерта, посвященного аннексии крыма. Стало противно… Слушал грустную музыку. И ничего не приходило в голову, никаких эмоций.